Лезгинская литература (Рассказы) - Форум ЛезгиЯр, лезги, лезгин, лезгины, лезги халкъ, лезгийриз, Лезги чiал, лезгияр

О сайте | Вопросы/Ответы | Словарь

Новости Сёла История Поэзия Голос Лезгин Народы Библиотека

Фото Видео Музыка

Статистика Форума

Обновленные темы

Популярные темы

Активные лезгияр

Новые пользователи

сделать импл...

Ответов [ 0 ]

исправить не...

Ответов [ 0 ]

обои	Ответов [ 0 ]

Ответов [ 0 ]

Ответов [ 37 ]

Ответов [ 1150 ]

Ответов [ 383 ]

Ответов [ 257 ]

Ответов [ 245 ]

Ответов [ 213 ]

Постов [ 2159 ]

Постов [ 643 ]

Постов [ 565 ]

Постов [ 376 ]

Lek5	Постов [ 326 ]

Дата [ 10.11.2024 ]

Дата [ 04.11.2024 ]

Дата [ 30.10.2024 ]

Дата [ 29.10.2024 ]

Дата [ 03.03.2024 ]

Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS

Страница 1 из 1 1
Модератор форума: lezgin85, Ярушк@, Mira

Лезгинская литература (Рассказы)

Jurnalist	Сообщение 12.03.2017, 16:54 Сообщение #1
Жегьил Группа: Пользователи Сообщений: 47 Регистрация: 19.10.2011 Из: Украина Пользователь №: 237 Отсутствует	Арбен КАРДАШ. ЭТЮДЫ О ЛЕЗГИНСКОМ (На конкурс "Расскажу о своём народе") ГОСПОЖА ЗЕНИЦА У меня была прабабушка, бабушка моей матери, – Нинеханум. Имя её состоит из двух слов: «нине» – «зрачок», «зеница» и «ханум» – «госпожа», «красавица». Она прожила сто лет, о чём говорит надпись на её надгробном камне. Когда она умерла, мне было восемь лет, я ходил уже в школу. Первые в своей жизни сказки, легенды, предания, народные песни я слышал из её уст. Она могла их рассказывать часами. Не просто рассказывала, а переносилась в мир излагаемого материала, говорила голосами разных героев: добрых героев, злодеев, драконов, птиц и зверей. Её мастерством восхищались все соседи. К ней приезжали разные собиратели народного творчества. Один писатель даже издал отдельной книгой большую сказку, записанную у моей прабабушки, не упомянув имени информатора, присвоив авторство себе. До сих пор помню многие её сказки. Взрослые восхищались её мастерством и памятью, часто просили рассказывать о легендарном Шарвили, потому что знали, что она это делает с особой любовью и торжественностью. Обычный рассказ иногда переходил в пространный поэтический текст. Мне на всю жизнь запомнился рассказ о том, как враги непобедимого Шарвили замыслили одолеть его обманным способом: вызвав героя на ристалище помериться силами со своим предводителем, они засыпали площадь горохом. Шарвили был в обуви из сыромятной кожи – шаламах, а подошвы обуви его соперника были с шипами. Когда витязь поскользнулся и упал, недруги с мечами набросились на него, но их мечи не могли ранить его, притуплялись. Вдруг из толпы кто-то (а он оказался близким родственником Шарвили) крикнул: «Режьте ему правую пятку!» Предатель с детства завидовал своему сородичу и знал об уязвимом месте на его теле. Враги срезали пятку Шарвили, и богатырские силы покинули его. Помню, как прабабушка со слезами на подслеповатых глазах исполняла плач матери Шарвили по поводу вероломногоего убийства и предательства со стороны двоюродного брата. Мне тогда казалось, что она и есть настоящая мать великого героя. – Когда это случилось? – спрашивал я с болью в душе, чуть не плача. – Это было, дитя, когда и Шалбуз-гору нашу, и Серединную реку нашу звали одинаково – Алпаном, а может быть, и раньше… Благодаря прабабушке, я познал вкус родного языка, полюбил литературу, научился проявлять интерес к истории. Госпожа Зеница, как я теперь называю прабабушку, умела пронзить своим взором глубины седой старины, имела особый дар восприятия и словесного воспроизведения древности, способность быть голосом прошлого для будущих поколений. Таких сейчас нет. Помню, как она требовала меня переступать назад, когда я иногда случайно перешагивал через ручные весы. Я знал от неё, что нельзя лить воду в огонь. Она любила напоминать приходившему навещать её родственнику-чабану соблюдать в горах ритуал сжигания бараньей шкуры с поливанием курдючного жира, чтобы задобрить тёмные силы. Если просила кого-то о чём-то, обязательно произносила фразу, подчёркивающую важность и искренность просьбы: «Прошу тебя, приложив руку к твоему подбородку…». Повзрослев, я с удивлением для себя открыл, что эту фразу часто используют герои Гомера. Упомянутые правила и ритуал также укрепили во мне убеждение: моя прабабушка была живым свидетельством того, что величайшая эпоха эллинизма в своё время дошла и до наших краёв. И действительно наша река Самур, называемая в лезгинском народе Срединной рекой, именовалась когда-то Албанусом, о чьём свидетельствуют античные авторы. Я уверен, на многие вопросы, возникавшие и остающиеся открытыми для меня, у неё нашлись бы достоверные ответы. Но их приходится искать самому. При этом я всегда мысленно советуюсь с прабабушкой, вспоминаю её голос, интонацию, фразы, ауру, вновь ощущаю их, чтобы найти верное направление в своих поисках. А идиоматический оборот «резать пятку» в лезгинском языке, означающий «предательство», явно берёт своё начало из легенд о Шарвили и многому чему обязывает лезгин, владеющих родным языком, забывших его и вовсе не знавших его вкуса и таинств. КРАСНОЕ ГУМНО В моём родном Микрахе есть площадка, которую называют «Яру рат» – «Красное гумно». Почти всё моё детство прошло там. Здесь, у кромки площадки, на боковом солнечном склоне, каждый год 21 марта, в день Яран сувара, известного в мусульманском мире как праздник Навруз (Новый год), копали так называемые «чиладин фурар» («ямы спячки»). Рыли их семьями. Две небольшие ямы соединялись меж собой под землёй. Через образовавшуюся «туннель» пролезали все желающие члены семьи, для грудных детей отдельно копали небольшие ямки. После прохождения под мостиком между парными ямами туда клали два куриных яйца и раздавливали их, разрушая мостик, после чего считалось, что человек, участвовавший в ритуале, обновился и полностью освободился от зимней спячки, оставив под землёй все свои недуги, сглазы и всё дурное, имевшее касание с душой и телом освободившегося. Мой родитель, дитя войны, не раз мне рассказывал, как он в раннем детстве с голодными своими сверстниками, чьи отцы были на фронте, здесь зубами щипали траву и ели, словно ягнята. По названию места понятно, что тут когда-то молотили зерно. Старшие люди говорили, что эту площадку ещё с древних времён перестали использовать как ток. Давно обросшее травой, бывшее гумно не случайно назвали «красным». Помню, как на краю этой площадки начал строить свой дом наш сосед-учитель. Я учился тогда в третьем классе. Когда рыли ров для закладки фундамента, обнаружились кости человека и маленький медный крест. Тогда я впервые услышал из разговора взрослых, что наши сельчане в глубокой древности были христианами. Крест вернули на место, захоронение осторожно засыпали землёй, а ров для фундамента решили перенести так, чтобы кости человека не оказались под будущим домом. Разгадку этой находки и тайну названия «Красного гумна» можно найти в средневековой арабской хронике, известной как «Ахты-наме», где читаем: «…из жителей пощажены только те, которые приняли магометанскую веру, упорные же идолопоклонники были все истреблены», «их имущество и семьи были захвачены в качестве добычи». Скорее всего, казнь была совершена на гумне, которое стало красным от пролитой крови, после чего народ перестал молотить там зерно. Сегодня на Красном гумне играет новое поколение детей, но взрослые там больше не роют ям для освобождения от спячки. ТАЙНА ДВУХ ДНЕЙ НЕДЕЛИ Лезгины являются последователями суннитского раскола в исламе. Следовательно, названия дней недели наш народ, как и все мусульманские народы, в том числе и дагестанские, позаимствовал у арабов. Мусульманская седмица не соответствует привычной нам неделе: первый день начинается с воскресения. Лезгины и народы лезгинской группы языков (агулы, будухцы, рутульцы, табасаранцы, удины, хиналугцы, цахуры и др.) седьмой день, т.е. субботу григорианской недели, называют самостоятельным, исконно своим словом. Лезгины этот день называют «киш». Лакцы и кумыки тоже пошли по этому пути. Факт сам по себе очень интересный и требующий научного объяснения. А аварцы и даргинцы в данном случае не ушли от заимствования. В горных сёлах Лезгистана (и в Дагестане, и в Азербайджане) ещё один день имеет своё особое название. Григорианский четверг, т.е. пятый день мусульманской недели, здесь параллельно с общепринятым обозначением называют «гъейиф». Кстати, у хиналугцев также этот день именуется по-своему: «инаьл ксан». Интересно знать, почему наш народ решил сохранить исконные названия пятого и последнего дня недели. Мне думается, что здесь лезгины решили сохранить связь с прежней своей религией – христианством, тем более что слово «гъейиф» означает «вечеря» и намекает на «тайную вечерю» Иисуса Христа. А «киш», скорее всего, означает «воскресение», т.е. воскресение Христа. Хотелось бы, чтобы всё-таки наука сказала своё веское слово по этому вопросу. Касательно распространения христианства среди лезгин в далёком прошлом, мне кажется, также интересна этимология названия села Гатаг, что в Сулейман-Стальском районе Дагестана (официально – Уллу-Гатаг). По-лезгински пишется «Гъетягъ». Корень слова составляет «гъед», что имеет два разных значения: «звезда» и «рыба» и содержит намёк на рождественскую звезду и на то, что в раннем христианстве Иисуса Христа изображали в виде рыбы. Отсюда можно сделать вывод: лезгинское слово «гъетягъ» означает просто «христианин», а это, следовательно, позволяет думать, что первые последователи Христа среди лезгин приняли веру не через посредников, а из самых первых рук. Впрочем, и это предположение требует серьёзного исследования. ДВА ГЕНИЯ, ОТОРВАННЫЕ ОТ КОРНЕЙ Два великих поэта Хакани и Низами жили в ХII в. В Иране их считают персами, поскольку те писали свои творения на персидском, а в Азербайджане чисто по политико-идеологическим мотивам – тюрками. Ни те, ни другие не утруждают себя поиском истинных этнических корней этих и других поэтов, принятых мировой медиевистикой причислить к так называемой «Азербайджанской школе персидской поэзии». Название этой школы, придуманное в ХХ веке, никак не подходит к северо-западной части современного Азербайджана, которая во времена этих поэтов называлась по-другому – Арраном, Ширваном, Лакзаном и была населена в основном народами лезгинской языковой группы, правопреемниками древней Кавказской Албании. Было бы правильней называть данную поэтическую школу Арранской или Ширванской, или же Кавказской. Азербайджан времён Низами находится намного южнее и восточнее Аррана, о чём поэт написал и в своём «Искендер-наме». Вплоть до начала ХХ века северо-западные территории современного Азербайджана не называли Азербайджаном. Тому свидетельств – очень много. Удивляет другое. Исследователи в поисках этнических корней этих и других поэтов данного региона почему-то обходят вниманием сам факт принадлежности этих поэтов коренным народам, каковыми здесь не являются ни персы, ни тюрки. Тем не менее, у Низами, и у Хакани можно найти множество аргументов, указывающих на знание ими лезгинского языка. У Низами в «Искендер-наме» в главе «Рассказ о хорасанце, обманувшем халифа, и конец рассказа о Марии» в загадочном слове «табарьяк» зашифровывает лезгинские слова «табрак» – «мешок» и «табрукь» – «плут», «лжец». А в главе «Дувал бросается в бой», где рассказывается о столкновении на поле брани предводителя русов Джерема с армянским витязем Шарве, воюющим на стороне Александра Макендонского, встречается фраза «Лезгинские горы». Но в художественном переводе, организованном азербайджанскими учёными, эта фраза отсутствует. В других случаях, когда переводчик отходит от оригинала, в комментариях обязательно это оговаривается составителями, а в данном случае мы этого не видим. Учёные братского народа целенаправленно пытаются скрыть, что у Низами битва двух титанов идёт на лезгинской земле. Теперь о литературном псевдониме Хакани. Это самая не раскрытая до конца тайна поэта. Все исследователи, к сожалению, ограничиваются толкованием слова «хакани» в единственном значении: «принадлежащий хакану – правителю» или «царский». Действительно, поэт служил при дворах разных венценосцев и своим псевдонимом как бы показывал свою преданность тому или иному высокому покровителю. Но великий и многомерный поэт Хакани вряд ли мог быть до такой степени поверхностным при подборе для себя литературного имени. Тем более, известно, что в молодости у него был псевдоним «Хакаики» – «искатель духовных истин». Секрет очевиден. Здесь просто надо знать лезгинский язык, которым не владел ни один крупный исследователь творчества поэта. Поэт в своём псевдониме скрыл два слова: заимствованное из арабского «хак» – «правда, истина» и исконно лезгинское «кани» – «любящий», т.е. «правдолюб». Абу аль-Ала – «царь поэтов», учитель и тесть Хакани, когда между ними на почве конкуренции в панегирической поэзии испортились прежние отношения и дошли до откровенной вражды, напомнил зятю в стихах: Я препоясался на заботливое обучение тебя. Я твоему языку открыл путь стихотворства. Когда же ты сделался подлинным поэтом, Я повёл тебя к хакану (ширваншаху Минучихру), Я дал тебе прозвище «Хакани». Ученику, назвавшему себя султаном в поэзии, поставив себя выше учителя, Абу аль-Ала явно намекает следовать скрытому смыслу псевдонима, служить истине и при определении своего места в ряду поэтов. г. МАХАЧКАЛА, Арбен Кардаш, Литературная Россия -------------------- Читайте