Стихи Сулеймана Стальского

Дагестан

Порой ты сед, как снег в горах,
Ты стар, покоен, Дагестан.
Порой ты бешен, и в руках —
Оружье злое, Дагестан.

То слаб и кроток ты душой,
Тебя пришелец бьет любой,
То снова дышишь ты войной
И жаждешь боя, Дагестан.

Порой джигитом удалым
По скалам скачешь ты крутым,
Порой лежишь ты недвижим
Там, за горою, Дагестан.

Ты скуп, ты низок иногда,
И грош цена твоя тогда,
То груб, то нежен ты.. .
Беда, Беда с тобою, Дагестан!

То соколов зовешь, то злых
Орлов, ты гнезда вьешь для них.
Ты проторенной для чужих
Лежишь тропою, Дагестан!

Порой вокруг тебя толпа,
Порой вопишь ты: «Ох, пропал!»
Пришельцам всяким ты — амбал
С пустой сумою, Дагестан.

Они идут к тебе гурьбой,
Бьют по плечу и пьют с тобой,
Довольны сходною ценой —
Твоей ценою, Дагестан!

Хоть зрячий с виду ты,
Кавказ Хоть видел я уже не раз
Огонь твоих открытых глаз —
Ты слеп душою, Дагестан!

Порой ты взрослый, а порой
Ты как дитя передо мной.
Имея уши, ты глухой —
Дитя глухое, Дагестан!

Я, Сулейман, стихи сложил.
Я истине всегда служил.
Ты слышишь? Нету больше сил
Так жить с бедою, Дагестан


Гневные строки

Иной готов прослыть ослом,
Найти сумеет в этом прок.
Под выжженным на лбу тавром
Сумеет притаить порок.

Иной решает — я силен,
Вынослив и могуч, как слон, —
Но, тяжкой кладью нагружен,
В дороге свалится он с ног.

Собой гордится он весьма,
Хоть нет и зернышка ума.
В башке пустой — густая тьма,
Но хвастает—как я глубок!

Иной спесив, а не поймет,
Где горький яд, где сладкий мед.
Сует пирог сладчайший в рот,
Но превратится в яд пирог.

Бесчестье у него в груди,
В бою всегда он позади.
Ударишь — стерпит. . . А гляди:
Он важничает, как пророк!

Во всем, что скажет он, расчет,
Солгать  прикажут — он  солжет.
Мерзавцу лошади помет
Щитом сумеет стать на срок!

Его лицо светло, как бязь,
Его нутро — сплошная грязь.
Он всех, угодливо смеясь,
Скрутить в бараний хочет рог.

С кем, Сулейман, вступил ты в
Пусть узнает себя любой,
Идущий грязною тропой,
Сраженный силой гневных строк.


Как разбудить спящих?

Друзья! Ужель наш вкусный мед
Мы горьким ядом назовем?
Ужель источник светлых вод
Вдруг станет грязным ручейком?

Свободу ждали племена,
О ней мечтали издавна,
Но почему ж пришла она
С таким уродливым лицом?

Как сделать обод колесу
Из дуба, сгнившего в лесу?
Кричу, но скорби не снесу:
Их, сонных, не разбудит гром!

Подумай, темный мой народ!
Выходит все  наоборот:
Кто строит сахарный завод
В соседстве с падалью, дерьмом?

Свобода ль это, коль народ
Ее не знает и живет
Как прежде — в муках? И невзгод
Все больше, больше с каждым днем.

Эй, Сулейман, будь терпелив,
Достоинства не уронив.
Разбудит разве твой призыв
Заснувших непробудным сном?

1913-1919

Ворона мнит себя орлом

Иной скакун летит в пути,
Чем кончится езда, не знает.
Как надобно себя вести,
Когда спадет узда, не знает.

Закинет невод самодур
В сухой овраг, что пуст и хмур;
Как мчатся Гюрген-чай, Самур,
Стоячая вода — не знает!

Есть дураки большой руки,
А есть такие дураки,
Что спросишь: «Хлеб твой из муки
Иль это лебеда?»—не знает.

Иной друзей бросать привык,
Когда желанного достиг;
Иной — нехолощеный бык:
Блудлив, горяч, стыда не знает,

Сумбуром речь его полна,
Тягуча, как его слюна.
Он просит масла и вина,
Что лук — его еда, не знает!

Не смыслит в счете ничего,
А хочет счет вести всего.
Вот курица, что своего
Насеста никогда не знает!

Ворона мнит себя орлом,
Летит на жертву напролом;
Иной объестся за столом,
Он меры — вот беда! — не знает.

Он слышит ржанье. Мой творец!
То мерин или жеребец?
В тупик становится глупец:
Ни пользы, ни вреда — не знает.

И наг, и -немощен, и сир,
Нищает Сулейман-шаир.
Не любит бедных этот мир,
Почтения нужда не знает.

1917

Кавказ

Шумит базар на все лады,
Народ стоит толпой, Кавказ!
Нам всем не миновать беды, —
Что сделали с тобой, Кавказ?

Идет нужда, идет война,
Страна Кюре разорена.
Как велика твоя вина, —
Для всех ты кровля в зной, Кавказ

Ты гонишь к нам и ос и пчел,
И яблоки бессильных сел
Срывает всяк, кто б ни пришел, —
Все в сад заходят твой, Кавказ!

Всем дань платя — ты разорен.
Кто б ни пришел — тот компаньон,
И ежегодно кроит он
Тебя на свой покрой, Кавказ!

Всем обещаешь ты, но лжешь.
Ты на «калтах»-седло похож:
Его и так и сяк кладешь —
Оно все служит, мой Кавказ!

По свету о тебе молва,
Что у тебя одни слова,
А вот работа какова?
Она позор сплошной, Кавказ!

И все у твоего стола,
Компания тут не мала:
Верблюда, лошадь и осла —
Всех накормил травой Кавказ.

Как потаскуха, нежный взгляд
Даришь любому — он и рад,
Все день и ночь к тебе спешат,
И окружен толпой Кавказ.

Мне б самый тяжкий из камней,
Чтобы убить тебя верней.
Ты лишь квашня, и тесто в ней
Любых сортов, дурной Кавказ!

Кто ни придет на твой порог —
Накинет на тебя платок.
И сам базар не в прежний срок, —
Во вторник он — такой Кавказ!

С одним поплачет, заведет
С другими ссору в свой черед.
Меняя мужа каждый год,
Стал ветреной женой Кавказ.

И, размышленьями влеком,
Я, Сулейман, пою о том,
Что стал для всех ты ручейком
И чужаков поишь, Кавказ!

Погибни, старый, мёртвый мир!

 Нам помыслы твои видны,
Погибни, старый, мертвый мир!
С тобой мы не были дружны,
Погибни, старый, мертвый мир!

Ты мучил нас, за каждый стон
Платили мы тебе прогон.
Будь проклят подлый твой закон!
Будь в прах и пепел превращен,
Погибни, старый, мертвый мир!

Мы помним каждый час и год:
Ты слал на нас орду невзгод,
Ты на кострах сжигал народ.
Довольно кровь сосать, урод,
Погибни, старый, мертвый мир!

Ты был к отверженным суров,
В ярме держал нас, как волов!
С богатыми, среди пиров,
Делил сокровища миров, —
Погибни, старый, мертвый мир!

Ты в темноте держал сердца,
Ты презирал и серп жнеца,
И тяжкий молот кузнеца,
И ненавидел ты борца, —
Погибни, старый, мертвый мир!

Ты наставлял нас, обобрав,
Лишив людских, последних прав.
Мы поняли твой лживый нрав,
Испили мы твоих отрав, —
Погибни, старый, мертвый мир!

Мы не забыли дни скорбей,
Мы помним слезы матерей,
Сестер и милых дочерей.
Сгори, проклятый мир, скорей,
Погибни, старый, мертвый мир!

Почуяв смерть, жесток и дик,
Ты в грудь вонзал мне острый клык.
Сталь-Сулейман тебя постиг.
Будь проклят твой звериный лик,
Погибни, старый, мертвый мир!


1917—1920

В сложные годы гражданской войны, до установления в Дагестане советской власти.


Судьи

 Вы продали б родную мать,
Не знаете вы состраданья, судьи.
И если взятки вам не дать,
Оставите нас без вниманья, судьи.

С утра вершить начнете суд,
А сатана уж тут как тут!
Бедняк невинен? Упекут! ..
Постыдны ваши все деянья, судьи.

Умеете сто тысяч раз
Дела терять, забыв о нас,
Стоять, потупив жадность глаз,
Когда не видите даянья, судьи.

Довольно грабить всё и всех!
Довольно ждать земных утех!
Ужасен ваш, поймите, грех,
Вас ждет большое наказанье, судьи.

Ну, что с того, что вы, мошной
Кичась, стоите к нам спиной?
Награждены вы сатаной,
Но совести страшны терзанья, судьи.

Века вы грабили, века!
Довольно грабить бедняка!
От Сулеймана в вас, крепка,
Летит стрела негодованья, судьи.

1913

Купцы-чиновники

Смотри: для денежных мешков
Начальники друзьями стали. И
дут, не видят бедняков,
Спесивыми ослами стали.

Подлизы! Подхалимы! Нам
Не отвечаете: «салам»,
А «добрыутро»! .. Просто срам!
Вы щеголять словами стали.

Но кто вам, низким, дал права
Коверкать русские слова?
Поняв их смысл едва-едва,
Вы просто дураками стали!

Я не устану вас винить!
«Саул» успели заменить
На «досвидани»... Что за прыть?
Какими вы глупцами стали!

Вы «нек» зовете «малаком»,
«Гюр» стал уже теперь «муком».
Уже «каструлем» — не горшком —
Кичиться перед нами стали.

В камине «цай» горит? — «Агон»!
«Галтугун» пробежит? — «Пагон»!
«Кири» заплатите? — «Прогон»!
В погонах вы шутами стали!

Вы льнете к взяткам и чинам,
Вздохнуть вы не даете нам.
«Пшел, пшел!»— кричите беднякам -
Такими гордецами стали!

Пусть так! Но Сулейман поет:
«Проснись, трудящийся народ!
Нас время грозное зовет —
Зовет, чтоб мы бойцами стали».

1909—1912

Самовар

Держись вдали от наших гор:
Ты не оружие, самовар!
Ты сеешь среди нас раздор,
Хоть ты нам нужен, самовар.

Когда на темени твоем
Труба, ты видишь мир кругом,
Твой пар скользит под потолком,
Высокий, дюжий самовар!

Когда заходит в дом кунак,
Велит обычай сделать так:
Согреть воды прозрачной в знак
Почтения к мужу, самовар.

Хозяин всем гостям нальет,
Народ сидит себе и пьет,
А ты поешь на сотни нот,
Певец досужий, самовар.

Стоят стаканы пред тобой,
Как бык ревешь ты племенной,
И реет пар твой голубой,
Как сотни кружев, самовар!

Ты кипятком врачуешь мир,
Когда есть чай — хорош и сыр.
А я без самовара сир,—
Со мной не дружен самовар.

Попова ценные чаи
Как ароматные ручьи.
Для бедняков дары твои
Ничуть не хуже, самовар.

До нас дошла такая весть:
Лишь тем оказываешь честь,
В чьей горнице достаток есть, —
Для бедных —стужа самовар.

Кто пьет без гостя свой стакан,
Тому твой чай как бы дурман,
И это знает Сулейман, —
Он правде служит, самовар.

1911

Слова, которые не всем доверишь

Известно всем, что борода
Девицу украшать не может.
Кто сердцем чист, кто прям -всегда.
Тот никогда солгать не может.

Кто замечает нас едва,
Цедит надменные слова?
Паршивый пес! Я знаю льва —
Собака львом рычать не может.

Я разный видывал народ:
Где зад не знают, где перед.
Ложь не поможет: сладок мед,
Он уксусом вонять не может.

Там, где доходные места,
Полно двуногого скота.
К чему пучок в два-три прута?
Кавказ он ограждать не может.

Садись перед платком скорей.
Умом проникни в суть вещей!
Кто не дитя жены твоей,
Тебя отцом назвать не может.

Садись пред очагом скорей,
Умом проникни в суть вещей:
Что было черного черней,
От стирки белым стать не может.

Что ждать от старшины глупца
И подлеца? Он без конца
Твердит: где рысь и где трусца?
Он бедных поддержать не может.

Собраться с мыслями хотят,
Не вверх, не вбок, а вниз глядят;
От потонувших трех щенят
Мутнеть морская гладь не может.

Не с каждым думами делись,
Когда заботы родились:
Дурные люди развелись,
Бедняк им доверять не может.

Стихи продумал я сперва,
Есть под папахой голова;
Открыто всем свои слова
Сталь-Сулейман сказать не может.

1918

Свобода-счастье

Свобода! Жизнь и счастье в ней!
Но цену ей сперва пойми, народ.
Она сокровищ всех ценней,
Лишь ею родина жива, народ.

Сказали нам: исчезнет зло.
Слова — черкесское седло:
И так и сяк оно легло...
Дождется скоро ль торжества народ?

Мы лета ждали потеплей
Для наших рисовых полей.
Но видим корни ковылей,
Повсюду сорная трава, народ!

Пора бы людям поумнеть.
Нам повара готовят снедь,
Она — окисленная медь.
Как быть? Кружится голова, народ!

Сказали: рай невдалеке.
Но всё — мираж, и мы в тоске.
Неужто на таком крючке
Повесят все твои права, народ?

И это — счастье на земле?
И это — пища на столе?
Велят нам думать о смоле,
Что это — сладкая халва, народ!

Сталь-Сулейман! Твой стих разит,
В нем правда гневная сквозит.
Напрасно мне богач грозит, —
Лишь для тебя мои слова, народ!

1917—1918

ТАПАН КОММУНИСТ

Инсанарин бязибуруз
КIанзавач инсанвал ийиз.
Гафар пара ширин къалуз,
Фикир туш хъсанвал ийиз.

Фагьумна за бязибур.
Кепекдих маса гуз абур,
Вичи вич кьаз лап такабур,
КIанзава уьзденвал ийиз.

Дамах жеда бязибуруг,
Ажуз кесиб кутаз хурук,
ГьакI кутаз масад къурхудик,
Падишагь, султIанвал ийиз.

Чидач инсанвилин къайда,
Уьмуьр ракъуз гьакI гьавайда.
Калхуз юлдашрин арада
ГатIуна шейтIанвал ийиз.

Юзуриз гагь-гагь пIузарар.
КIуф хъурез, экъисиз сарар,
Ажузбуруз гуз кичIерар,
Вичи гьакI уфтанвал ийиз.

Вич хинни яз, гъуьр хьиз акваз,
Яргъаалай фекъир хьиз акваз,
Вич са умун къуьр хьиз акваз,
Чинеба "асланвал" ийиз.

Гафар пара ширин къалуз,
Ришвет къачуз, руфун дулуз,
ТIвар вичин партийный лугьуз,
Куьгьне Мурсал-ханвал ийиз.

Эй Сулейман, са-сад,са-сад,
Кьулух тамир абурукай мад.
Регъуьн тавур къуьлуьн шагьад
Къачуз, регъуьхъбанвал ийиз.

1934 г.

ГЕРЕК ТУШ

Куьгьне замандин куьгьне
Фитнеяр кIватIун герек туш
Фагькмна, юлдашар, куьне
Бес я акI гатIун герек туш.

Вичин жендек ишлемишай,
Гьекь, гаф гьакI ракъуриз вичяй,
А инсан мал къазамишай
адан сес атIун герек туш.

Я пис тийижиз, я хъсан-
Кими жедач гьахьтин инсан,
Фагьум тийиз ужуз, масан,
Дуллух, къимет гун герек туш...

Гафар - чIалар виридан сад,
Къалай къуз чи гевил я шад.
Садаз виш артух я майишат
Адакай рахун герек туш.

1936