Гринь против Кубасаева, или как судить: по Закону или по понятиям?

Так в чем же истинная подоплека всей этой истории? По действующему российскому законодательству и в соответствии с ч. 2 ст. 31 УПК РФ уголовное дело подлежит рассмотрению в суде по месту совершения преступления. Но «до задержания Кубасаев К.М. работал в Махачкале и состоял в должности руководителя управления ФАС России по Республике Дагестан» и это, по мнению заместителя генпрокурора Гриня, является веским основанием для изменения территориальной подсудности: мол, он повлияет на ход и результаты судебного разбирательства. А то, что в УПК РФ и в Конституции РФ нет статей, предусматривающих возможности изменения территориальной подсудности из-за должностного положения обвиняемого, заместителя Генерального прокурора совсем не смущает.

   

Курбану Кубасаеву, напомню, предъявлено обвинение в получении взятки, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 6 ст. 290 УК РФ. Правда, в уголовном деле нет ни показаний важного субъекта вменяемого преступления - взяткодателя, ни документальных подтверждений самого факта совершения преступления и получения взятки, а – самое главное – нет у обвинения ни одного вещественного доказательства (денег, часов и других ценностей). «В материалах дела нет доказательств, свидетельствующие о причастности Кубасаева к инкриминируемому преступлению: все построено на предположениях», – давно заявляет защита. 

    

Очевидно, утверждая обвинительное заключение по уголовному делу, заместитель Генерального прокурора понимал, что при бесстрастном рассмотрении оно развалится. Поэтому он спешно дорисовывает портрет «главного злодея». Замгенпрокурора назначает Кубасаева «одним из лидеров даргинского этноса», объявляет его главой криминального клана и записывает руководителю управления ФАС в друзья его вечных противников – республиканских министров, которых неоднократно наказывал за нарушения антимонопольного законодательства. В полете творческой фантазии господин Гринь, слава богу, пока еще не успел его обвинить разве что в шпионаже в пользу Украины или Англии.

  

Впрочем, конспирологические мотивы в этом громком уголовном деле тоже присутствуют. Почти семь месяцев сотрудники Главного управления по расследованию особо важных дел Следственного комитета Российской Федерации корпели над ним, насочинили 16 томов. С их опытной руки в деле появились два свидетеля, которых почему-то засекретили, словно речь идет о гостайне или шпионаже. По сценарию обвинения эти «секретные», видимо, должны на суде рассказать, как «в неустановленное следствием время и в неустановленном следствием месте неустановленные следствием должностные лица» (цитата из реального постановления следствия) передали Кубасаеву взятку. 

  

Перед обвинением, думаю, сложная задача – любой ценой добиться в суде обвинительного приговора. А для этого нужно, чтобы судьи были «свои», которые правильно понимают и поддерживают, как говорили в советские времена, политику партии и правительства. И в такой ситуации заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Виктор Гринь делает отчаянный шаг - ставит под сомнение беспристрастность судебного разбирательства на территории Дагестана. Замгенпрокурора заявляет дагестанским судьям отвод – устранение их от участия в процессе. В официальном письме Председателю Верховного Суда Российской Федерации В. Лебедеву он утверждает, что «имеются данные об отсутствии предусмотренных законом гарантий объективного и беспристрастного разбирательства». Требует, чтобы суд над Кубасаевым проходил в Москве.

   

По сути, замгенпрокурора господин Гринь этим заявлением объявляет недоверие дагестанским судьям, а дагестанское судейское сообщество ставит вне российского правового поля. За правосудием теперь нам предложено ехать в Москву, как давно многие дагестанцы едут в столицу за здоровьем.      

   

P.S. Прискорбно, но факт: неуважение к суду, проявленное замгенпрокурора, в Дагестане люди в мантиях не заметили. Наши судьи привыкли требовать уважения к себе только от потерпевших и свидетелей. Чиновники от правосудия на днях заявили о новации: теперь предложено ввести дресс-код для участников судебных заседаниях. Облаченные в нелепые черные мантии люди хотят еще диктовать, как кому на процессе одеваться. Информированные источники говорят, что «в качестве индульгенции выдвигают тезис о каком-то там уважении к суду».