Как прожить в кавказской глубинке?

Чем нынешние станичники зарабатывают на хлеб насущный

В современных художественных фильмах и литературной беллетристике сельские населенные пункты на юге России принято изображать зажиточными, полными процветающих фермеров и крепких хозяйств. Есть и другой вариант - авторы рисуют прозябающие в нищете станицы, населенные забитыми и вечно полупьяными колхозниками.

Каков на самом деле станичный быт сегодня и за счет чего там живут люди, «Кавказская политика» проверила непосредственно на месте.

Работы нет

В одном из глухих мест Северного Кавказа, далеко от главных автомобильных и железнодорожных магистралей, а также крупных населенных пунктов, природа так и располагает поселиться.

Едем по главной улице, с самого въезда в станицу встречаются заброшенные саманные дома, кое-где мелькают таблички «Продается участок» и написан телефон. Объявления встречаются и на вполне приличных жилых домах.

«Уезжает народ, работы нет. Вот раньше у нас колхоз был, гремел на всю округу», – дальше попутчица перечисляет поголовье скотины, количество сданного государству меда, картошки.

Вклиниться в рассказ почти невозможно, все воспроизводится в подробностях, упоминаются даже цены времен ранней перестройки. Сравнивая с нынешней ситуацией в станице, женщина только вздыхает: «здесь делать нечего».

Наконец, попутчица сама себя обрывает: «Мне, пожалуйста, возле пчелопункта», – просит остановить она. Я притормаживаю возле странной длинной конструкции на колесах, похожей на разрушенный пассажирский вагон, внутри улья.

Дом, к которому направляется женщина, только что жаловавшаяся на безысходность, вполне приличный: новенькая крыша с мансардой, облицован итальянским кирпичом, во дворе навес из поликарбоната, под ним машина лучше моей, и все это огораживает добротный забор из профиля.

«Уезжает народ, работы нет. Вот раньше у нас колхоз был, гремел на всю округу» - жительница станицы

Еду дальше. Часто встречаются надписи: «Мед», «Корма», «Сено», «Картофель». Вдоль дороги попадаются стулья с вынесенными на тарелке помидорами, огурцами, чесноком, сладким и горьким перцем.

В пространстве между асфальтом и заборами частных домовладений довольно широкая полоса зеленой травы, которую щиплют козы, кони и даже ослики. Они прибиты на одном месте и могут передвигаться только в тех рамках, которые позволяет длина цепи или вожжей.

На козьем молоке, конечно, не проживешь, но в качестве подспорья очень даже ничего. Кони и ишаки, запряженные в бричку, выполняют функцию транспортного средства, этакая "Газель" на траве. Кроме того, «под коня» здесь сажают картошку, подворачивают ее и даже копают.

«Работы нет. Делать здесь нечего, все уезжают», – повторяет официально безработный станичник 35 лет. Алексей почти не употребляет алкоголь, принимает у людей металлолом, шиповник, орех, яблоки и отдает заказчикам в город, получая фиксированную прибыль на каждом килограмме.

«Огород сажать невыгодно, – с видом знатока повествует Алексей. – Если все посчитать, то лучше картошку купить в магазине».

По ходу разговора выясняется, что у него самого на участке посажено пополам картошки и кукурузы, и более того, свой земельный пай в 6 га он тоже засадил картофелем.

Такие как Алексей, относительно молодые, цепкие, хваткие, берутся за все, что сулит быструю прибыль. В прошлом году он и его друзья арендовали чужие паи и посеяли там кукурузу. Заработок превысил все ожидания, почти по миллиону на каждого.

«Иногда яблоки выручают, иногда орех, так и выживаем», – жалуется на судьбу Алексей. Он тоже с теплотой вспоминает колхозные времена. Пока он повествует, как его мать торговала в магазине, и у них в доме были всегда свежие продукты, я присматриваюсь к его огромному дому. Строение очень замысловатое, явно вложено много денег, пристройки, коридоры, сараи, навесы, во дворе множество техники, новенькая "Приора". Ремонт и стройка здесь, похоже, не утихают ни на один сезон.

«Огород сажать невыгодно. Если все посчитать, то лучше картошку купить в магазине» - станичник

Попадаю на другой участок, большой огород в 0,3 га почти не обрабатывается, на нем буйно цветет молочай и другие сорняки, кое-где уже появились дикие кустарники и деревца.

В таком состоянии сейчас огород находится у многих станичников. Но с улицы беспорядок на огороде не разглядеть, запускать свой участок здесь считается неприличным. Полностью натуральным хозяйством здесь не живут, в магазин за мясом и овощами ходят все.

Олигархи

Последний глава местного колхоза давно уехал отсюда, приобрел недвижимость в Сочи и стал обустраивать новую сытую жизнь, вдали от малой родины. Так поступили многие счастливчики на закате советской эпохи. Но остались те, кто правильно сориентировался в смутные времена, они и составляют сегодня прослойку местных олигархов, элиту станицы.

Например, Петр Григорьевич, чей отец занимался пасекой, вовремя смекнул, что знакомства с нужными людьми дорогого стоят, и постепенно вышел со своим медом на рынок Москвы, а затем и других городов.

Объемы спроса были такие, что он скупал мед у других станичников и перепродавал его. На начало 2000-х бизнес оказался очень выгодным, но сейчас разница в цене стала не такой большой и Петр Григорьевич подумывает о смене профиля деятельности.

Другая история связана с приездом в станицу армянского беженца, создавшего молочный цех. Его сыры пользуются популярностью далеко за пределами станицы, но нарастить объемы производства почти невозможно. Молока в округе не так много, а поголовье коров с каждым годов постепенно падает.

Еще один местный «олигарх» делает бизнес на травах. Каждый сезон он снаряжает экспедиции в горы собирать редкие лекарственные растения, которые в цеху перерабатываются на чай либо другие продукты, пакетируются и фурами вывозятся в мегаполисы.

В прошлом году станичники арендовали чужие паи и посеяли там кукурузу. Заработок превысил все ожидания

Средний класс

Есть и другие бизнесмены, владельцы магазинов, фермеры (разводят овец, КРС, сажают зерно, торгуют сеном, кормами), собственники цехов по производству мебели, владельцы лесопилок и другие. Но это отнюдь не значит, что остальные находятся у них в роли бесправных рабов.

Выбор есть. Многие предпочитают работать на стабильную зарплату и, как правило, вне своего населенного пункта, а иногда совсем далеко, вахтовым методом. Ездят работать санитарами в больницах, рабочими в мебельные цеха, да куда угодно.

Особым шиком считается устроиться на работу в станице: учителем, воспитателем в детсад или сотрудником администрации.

«Ни клятый, ни мятый», – характеризует такой труд одна бабушка, убежденная, что лучше работать в белом халате на 10 тысяч рублей в месяц, чем гонять скот по пригоркам за 20. Но теплых мест на всех не хватает. В сезон человек может наниматься на дрова, либо на погрузку металла, либо выбирать картошку, такса везде одна – 500 рублей день. Можно копать могилы, те же деньги, но за полдня. Есть мелкие предприниматели, зарабатывающие торговлей на местных рынках. Много в станице пасечников, и живут они не бедно.

Некоторые приноровились жить за счет природы, собирать в лесах кизил, боярышник, шиповник, орехи. Если работать весь световой день и знать места, то может получаться от одной до трех тысяч в день, в зависимости от работоспособности человека.

Несут собранное домой таким, как Алексей. В советское время это называлось «заготовительные пункты». Но потенциал местной природы явно не используется до конца, плоды продаются через череду посредников в ближайших райцентрах, не покидая юг России.

Молока в округе не так много, а поголовье коров с каждым годов постепенно падает

Беднота

Есть, конечно, и те, кто бедствует. Хотя в отличие от города, где потеря работы или низкая зарплата кормильца автоматически означают нищету для целой семьи, здесь, при желании и трудолюбии, добыть себе кусок хлеба не так сложно.

Репутация хорошего и ответственного работника – главный капитал в станице. В то же время, каждый рубль здесь дается реальным трудом, которого современный человек усиленно пытается избегать.

«Я бы пошел в милицию, работа не пыльная. Меня даже звали ребята», – мечтает Алексей, который только что получил неплохие деньги, отправив "КамАЗ" яблок на ближайший консервный завод.

«Так в чем проблема?» – спрашиваю я. «Там писать надо. Протоколы, отчеты…», – Алексей впервые за весь наш разговор смутился и покраснел.

«Я ведь школу еле закончил, писать толком так и не научился… Мама в магазине работала, колбасу приносила классной руководительнице…».

Такие откровения выбили меня из колеи. Минуту до этого он с легкостью оперировал цифрами и объемами, переключаясь с яблок на орех и шиповник, которые «скоро должны пойти», и высчитывал рентабельность своих новых вложений.

Автор: Николай Кучеров

Источник: «Кавказская политика»