Топонимика – этническое лицо территории

Названия различных географических объектов непосредственно отражают языковые особенности той или иной территории, которые в свою очередь определяется исторической канвой. Лезгинские земли, расположенные в Южном Дагестане несут в себе отпечаток сложных исторических процессов, протекавших в этом регионе.

С конца 80-х открыто и непрерывно ведутся дискуссии о возрождении лезгинского народа, сохранении его самобытности. На этом фоне все большую актуальность приобретают вопросы, затрагивающие ономастику и, в первую очередь, топонимику на территории проживания лезгин.

К большому сожалению, многие названия в официальном обращении не являются лезгинскими, хотя большинство из них в лезгинской среде сохраняют местную специфику. Разгорающиеся споры о возврате лезгинских наименований начинают все больше волновать широкую общественность. Сторонники возврата исконных лезгинских названий очень часто апеллируют к тому, что нелезгинское звучание местным объектам было дано в советское время и это связано с искусственной тюркизацией региона.

Однако это не так. В большинстве случаев многие названия, написанные на тюрко-иранский лад, таковую форму обрели гораздо раньше. Они точно также обозначались и в «царское» время и в дороссийский период. Это связано с тем, что многие населенные пункты, особенно наиболее крупные и важные, постоянно упоминались в торговых сношениях, в официальной переписке с представителями разных стран и т.д. В результате этого они приобретали формы, адаптированные для тюркских и иранских языков, на которых велось общение на Восточном Кавказе. Все нелезгинские названия лезгинских селений – суть экзоэтнонимы, т.е. названия, данные другими народами.

Таким образом в официальных документах той эпохи лезгинские населенные пункты стали звучать на тюрко-иранский манер. Самым распространенным изменением в названиях селений была замена лезгинского «хуьр» на персидское «кент». Таким образом, Кьасумхуьр превратился в Касумкент, а Мегьарамдхуьр в Магарамкент и т.д. Ныне несколько десятков лезгинских селений оканчиваются на «кент», в одном Сулейман-Стальском районе их 14. Более того, трансформации (тюркской на этот раз) подверглись приставки к названиям селений, имеющих общее происхождение, обозначающие расположение данных селений друг относительно друга: «верхнее», «среднее» и «нижнее». Агъа (нижний) заменился на Ашага, Кьулан (средний) на Орта, а Вини (верхний) на Юхари.

Кстати, в «списках населенных мест», составленными русскими властями в 19 веке, всегда старались фиксировать и местные названия. В них даже сохранились наименования селений, которые исчезли или стали архаическими в настоящее время. Например, селение Уллугатаг (Уллугъетягъ) Сулейман-Стальского района ранее называлось ЧIехи Гъетягъ. Лезгинское «чIехи» (старший, главный) заменилось на близкое по значению тюркское «уллу».

Часть лезгинских селений позднего происхождения носят названия «къазмаяр» и «уба». Они являются тюркскими, так как данные поселения образовывались на плоскостных участках, на которых был распространен азербайджанский язык.

Даже целые вольные общества нередко получали тюркские названия: Докуз-пара и Алты-пара. Они так были названы по числу селений, входящих в союз «докуз» – девять и «алты» – шесть. В этом случае мы имеем дело с экзоэтнонимом, так как в высокогорных селениях, безусловно, вели счет по-лезгински и, скорее всего, имелись местные названия данных обществ, которые не сохранились.

На сегодняшний день имеются и русизмы, обозначающие новые селения, появившиеся в советское время Новый Усур, Новый Фриг, Новый Аул и т.д.

В отличие от Азербайджанской Республики лезгины Дагестана слабо владеют азербайджанским языком и тюрко-иранское звучание лезгинских селений при наличии и активном использовании в повседневной речи их лезгинских названий вызывает недоумение. В настоящее время переименование названий населенных пунктов находится целиком в ведении их жителей. Можно привести пример: в 1998 году селение Аламише переименовали в честь Етима Эмина на Эминхюр. То есть это действительно возможно, нужно только проявить активность местным жителям, организоваться и инициировать процедуру переименования собственного населенного пункта, заменив «кент» на «хюр», «юхари» на «вини», «уллу» на «чехи» и т.д.

Возможно, что пока довлеют поздние тюрко-иранские напластования, искажающие лезгинское «лицо» территории, сложно изменить отношение к своему историко-культурному наследию и полноценно возрождать его, а также объединяться на местном уровне и сплоченно отстаивать свои права и интересы. Возвращение топонимике лезгинского «облика» помимо прочего могло бы послужить мощным фактором этнической мобилизации, которое бы затронуло все сферы жизни местных жителей и, скорее всего, изменило бы отношение тамошних лезгин и к проблемам социально-бытового характера. Ведь, вернув исконное название родному селу, обязательно захочется, чтобы оно гордо носило это название. Т.е. возникнет потребность обустроить его, превратить в место, в котором можно было бы достойно жить.


Амиль Саркаров, ФЛНКА