Аварец, даргинец, кумык.......Бермудский треугольник дагестанских властей

За всей последней шумихой в СМИ относительно того, уйдет глава Дагестана в отставку, или не уйдет, придет на его место Рамазан Абдулатипов, или не придет, никто не заметил одной удивительной вещи. Того, насколько для нас стало привычным, что власть в Дагестане делится только межу аварцами и даргинцами.

Это стало настолько нерушимой аксиомой, что в нее уверили даже в Кремле. Оттого, вопрос о том, а почему власть доверяется только этим двум народам, ввергает чиновников и аналитиков в ступор. Но, на самом деле, почему? Разве представители других народов недостойны или неспособны руководить республикой?

Эти вопросы в Дагестане как-то не принято задавать. Находящиеся у власти даргинские и аварские кланы убедили дагестанцев, что ставить таким образом вопрос – неприлично. Поскольку, такой вопрос, якобы, подрывает межнациональную стабильность и согласие в республике.

Но стабильности в республике нет уже лет 15. Ситуация с каждым годом становится все хуже. А распределение власти между аварцами и даргинцами ни сохранению, ни укреплению стабильности не способствует. Так что самое время такие вопросы начать ставить.

Нельзя сказать, что Москва не видит, в чем корень проблем Дагестана. «Дагестанская национально-клановая система власти - сегодня главный фактор дестабилизации в республике», - такой вывод в Кремле сделан уже давно.

Еще в бытность Дмитрия Козака полпредом в ЮФО, он подготовил обстоятельный доклад на эту тему. «Накопление нерешенных социально-экономических и политических проблем приближается к критическому уровню», - писал он тогда.

«Дальнейшее их игнорирование (как и попытка «загнать вглубь» силовыми методами) уже в краткосрочной перспективе способно привести к резкому росту протестного поведения и гражданского неповиновения, к неуправляемому развитию событий, логическим завершением которого станут открытые конфликты».

Жестче трудно сказать. Думаю, после такого доклада, в Кремле всерьез задумались о ситуации в республике. Но как мы видим, воз проблем и ныне там. Так в чем же проблема? Почему этот замкнутый круг, когда власть в республике делится между кланами из двух-трех народов, никак не разорвать?

Когда наивные московские журналисты поднимают такие вопросы перед дагестанскими чиновниками, те сразу делают мудрое лицо и начинают вещать истину. О том, что «даже самого беглого взгляда на национальный состав Дагестана достаточно, чтобы понять уникальность властной системы в республике».

Но ведь в Дагестане не три народа, а как минимум 14 титульных народов: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, русские, табасаранцы, лакцы, азербайджанцы, чеченцы, цахуры, рутульцы, агулы, таты, ногайцы.

Для чего их называть титульными, если власть все равно делят между собой три первых народа? Вернее даже не три, а два первых – аварцы и даргинцы. Кумыки лишь служат для этого дележа ширмой.

Что интересно, эта система доминирования двух крупнейших национальностей - аварцев и даргинцев, представители которых сменяли друг друга на ключевых должностях, - сложилась именно в советское время.

До распада СССР Центр делал ставку на аварцев, самый многочисленный этнос. У них в руках были основные рычаги управления и, значит, источники доходов, которыми они могли поделиться с остальными нациями. А могли и не поделиться.

Милиция и милицейские начальники рекрутировались из аварских кланов. На вторых ролях были даргинцы. И главный торг за должности всегда шел именно между ними. Даже в советские времена не обходилось без крови. Но на то и была Москва, чтобы разруливать.

Хотя Кремль в лице ЦК выступал как бы высшим арбитром, не принимая позиции ни одной из сторон. После развала СССР Кремль не стал воссоздавать прежнюю систему сдержек и противовесов. Москва поддержала неожиданно оказавшихся у руля даргинцев, в частности, клан Магомедали Магомедова.

Вышел такой расклад почти случайно. До августа 1991-го хозяйский пост 1-го секретаря республиканского комитета КПСС принадлежал по определению аварцам. Вторым секретарем, также по определению, был русский.

При Горбачеве обком КПСС возглавил аварец Магомед Юсупов, который начал мягкую перегруппировку власти в пользу аварцев и отправил тогдашнего председателя Совета министров республики даргинца Магомедали Магомедова на почетную пенсию, назначив его на ничего не значащую должность председателя Верховного совета республики.

Кто же знал, что после августа 1991-го именно в руках у глав местных советов окажутся реальные рычаги власти и именно они возьмут в свои руки казну, кадры и недвижимость. Так Магомедали Магомедов и его команда оказались на вершине властной пирамиды. А это означало передел.

Впрочем, Магомедов выступал тогда не столько как представитель даргинцев, сколько как представитель советской партийно-хозяйственной элиты, что и обеспечило ему поддержку основных представителей аварского клана и лезгин.

Чтобы закрепить власть и сохранить стабильность в республике, новое руководство пошло на серьезное изменение всей системы управления республикой, обеспечив представительство во власти и других народов Дагестана.

В результате в Дагестане сформировалась уникальная властная система, не похожая на те, что существовали и существуют в других регионах России, и весьма мало соотносившаяся с федеральными законами.

Во-первых, глава исполнительной власти республики на тот момент не избирался населением. Собственно, номинально его вообще не было - вместо него существовал коллегиальный орган Государственный совет, состоящий из 14 представителей основных этносов.

Во-вторых, с тех пор сложилась жесткая система национального квотирования ключевых должностей в республиканском руководстве: так, если главой республики становился даргинец, то председателем парламента становился аварец, а главой правительства кумык.

В-третьих, законодательный орган, Народное собрание, тоже начало избираться по квотам. До недавнего времени эта система действительно весьма эффективно позволяла решать сложные межнациональные проблемы и сохранять национальный мир в Дагестане, а потому полностью устраивала федеральный центр.

Кроме того, она весьма способствовала консолидации элит из разных этнических групп.

Однако консолидация элит, крайне важная для стабильности в республике, стала одной из предпосылок нынешнего кризиса.

Поскольку за это время окончательно сформировались и система основных клановых группировок в дагестанской элите, между которыми и произошло перераспределение всех ключевых активов и властных постов.

При всей конфликтности этой клановой системы внутри элиты внешне сложилась весьма устойчивая и консолидированная система. Во-первых, все ключевые игроки оказались заинтересованы в сохранении нынешней властной структуры.

Однако, как писали эксперты, на практике такая стабильность оказалась проклятием. Элита, занятая сохранением контроля над государственными активами и собиранием властной ренты, не смогла уделить должного внимания развитию экономики, находящейся в весьма бедственном положении.

Федеральная помощь разворовывается, весь бизнес, не связанный напрямую с клановыми группами, стремительно теряет рентабельность. Последствия усиления силовых структур оказались еще более печальными.

За лояльность и верность власти республика была отдана на откуп силовикам. Милиция оказалась бесконтрольной силой, наделенной всеми полномочиями по отношению к мелкому бизнесу и частной жизни граждан.

В результате такой "стабильности" произошла детонация всех дремавших до поры конфликтов. Массовая безработица, особенно среди молодежи, низкий уровень жизни, противоречия между городом и селом и, наконец, межнациональные отношения.

Глядя из нищего села, аварец (лакец, лезгин, кумык и т.д.) все претензии к власти трансформирует в претензии к захватившим власть в Дагестане этно-национальным кланам. Недоверие к власти, как известно, нередко перерастает в ненависть.

И вот на этом фоне в Дагестане, уже в который раз, подряд решение о том, кто возглавит республику, принимается по итогам кулуарного торга кланов - представителей двух национальностей.

Вся Россия потешалась над Дагестаном, когда после хода Муху Алиева, Москва никак не могла принять решение, кому доверить республику. То же самое происходит сейчас. Федеральный центр, который атакуют представители аварских и даргинских кланов, просто не в состоянии трезво оценить ситуацию и сделать правильный выбор.

В этой ситуации Москва смотрит не на управленческие и профессиональные качества потенциального кандидата, а на то, какой силы за ним стоит клан. И этот фактор в глазах московских чиновников становится гарантом того, что этот клан способен будет сохранить пресловутую стабильность в Дагестане.

Именно поэтому лезгины в последние 15 лет оказались отодвинутыми от власти на периферию. Поскольку лезгины не могут тягаться кланами с аварцами и даргинцами, лезгинские элиты раздроблены и ослаблены.

Оттого в глазах московских чиновников, представитель лезгинского народа не в состоянии справиться с сохранением стабильности. Чтобы разрушить эту порочную систему самообмана, необходимо убедить Москву, что не кланы являются гарантом стабильности в Дагестане.

Что гарантом стабильности является, в первую очередь, отход от этой порочной системы распределения власти между кланами двух народов. Стабильность тогда придет в Дагестан, когда появится реальная возможность для лезгина, лакца, русского или ногайца, будучи профессионалами, претендовать на первые посты в республике.

В Дагестане стабильность будет тогда, когда в Кремле осознают данный факт.