История лезгин. «Восточный театр» - Начало конфронтации

Читан рапорт ген. Гудовича из Георгиевской крепости от 28 января. По содержанию сего рапорта и приложенного к нему письма, Ших-Али-хана дербентского на Выс. имя в. и. в. Совет рассуждал, что хотя хан сей и отрицается утвердить присягу на подданство е. в. такую, какую прежде учинил поверенный его посланец и каковую сделал также шамхал тарков-ский, но как, однако ж, дал он, Ших-Али, клятвенное обещание и целовал Коран при посланном к нему с оною присягою офицере, да и в письме своем повторяет уверения о желании своем со всеми ему подвластными народами быть верноподданными скипетру российскому, то, буде ген. Гудович не одержал еще означенного утверждения, можно уже оного более не требовать, довольствуясь тем, что оный хан в запечатление клятвы своей поцеловал Коран и прислал помянутое письмо, в его приверженности уверяющее, к коему еще им самим приложена печать. А вследствие сего можно, по мнению Совета, позволить ген. Гудовичу удовлетворить и желанию хана отправлением сюда его посланца.

В 1795 году Персидский Шах-Ага-Могамет вторгнулся с 6о,ооо войска в Грузию. В Апреле месяце войски его были собраны на долинах Тегеранских. Никто не знал о цели похода до самого выступления армии. Ага-Могамет разделил ее на три части: первая с правого крыла двинулась чрез Муганскую степь в Ширван и в Дагестан;

… Ага-Могамет короновался в Ардевиле, и оставя часть войск в покоренных областях Грузии отправился в Корасан для наказания Узбеков и Туркменцев.

Я хочу описать события злосчастного Персидского похода, пока из памяти моей не изгладились еще мельчайшие его подробности…

Еще осенью 1795 г. дербентский хан Ших-Али отправил своего посла к императрице, прося у нее помощи против Ага-Магомед-хана3, грозившего разорить его владения, точно также, как он разорил Грузию, находившуюся, между прочим, под покровительством России. Гудович получил приказание послать в Дербент, в декабре месяце, отряд войска; мне кажется, что генерал С. был послан туда со слишком незначительными силами4; им пришлось много пострадать от холода во время этого зимнего похода; наконец, они достигли Дербента в полной уверенности, что городские ворота тотчас откроются перед ними; не тут-то было. Ших-Али был настолько невежлив, что приказал запереть их перед носом русских, понимая, что этот отряд был слишком незначителен, чтобы оказать ему поддержку против Ага-Магомед-хана, и боясь возбудить его гнев, если он примет русских, которые очутились таким образом в весьма жалком положении, находясь зимою возле неприятельского города, без приюта, и постоянно опасаясь измены со стороны тех, которые приняли их так хорошо; в Персии5 это случается нередко, и почти все персы оказываются изменниками, когда это согласуется с их интересами.

Тем не менее, русские осадили Дербент без всякой надежды на то, что им удастся взять его; построили батареи, делали вылазки, во всех стычках оставались, разумеется, победителями, но, возвратясь в свои окопы, не могли ничего предпринять. Граф послал С. приказание снять осаду и отступить; боялись, чтобы при нашем приближении город не сдался С, что отнюдь не входило в наши расчеты, ибо мы хотели взять город сами6. Отступление С. не обошлось даром, персы воспользовались им и на месте одной из его батарей построили башню, которая стоила нам несколько сот человек. Однако, не будем забегать вперед, — вы узнаете об этом впоследствии…

В данном ген.-поруч. гр. В. А. Зубову от 10 февраля раскрипте высочайше повелено:

1-е. По приезде на Кавказскую линию, получа от ген. Гудовича все то, что нужно будет в дополнение сведений, прежде полученных и приобретенных им, для нашего познания дел и обстоятельств здешних стран, приняв в особенное предводительство походов и, осмотри исправность их и полную готовность всех следующих принадлежностей, тотчас донести е. в. о состоянии тех принятых войск и способов, при них имеющихся, наблюдая наистрожайше, чтобы никакая часть неотражением в недостатке не была оставлена, требуя, чтобы все то направлено было удалением от войск, остающихся в границах империи начальства ген. Гудовича.

2-е. Ген.-м. Сергея Булгакова, Ивана Савельева, Александра Римского-Корсакова, Гаврила Рахманова, кн. Павла Цицианова, бар. фон-Бенигсена и бригадира Федора Апраскина определить и присоединить к Каспийскому корпусу первой Чугуевской полк с командующим оным ген.-м Плитьевым.

3-е. Что артиллерийских ниже первых и генерального штаба чинов повелено по требованиям ген.-поруч. гр. В. А. Зубова прислать в его начальство, равно комиссариатских и провиантских представляя, накрепко наблюдать, по долгу своему, чтобы все к полному удовольствованию нужд и потребностей действительно выполнено было в свое время.

4-е. По изготовлении устранений и расположений таким образом всех чинов войск, в Персию вступающих, время вступления войск в предлежащие походы предоставляется определить по лучшему соображению, основывая оное на происшествиях в занятых и покоренных областях Махмет-ханом и по обращению о положении сего хищника, рассчитывая так, чтобы пользуясь лучшим временем с самого открытия весны, предуспеть возможно было употребить в свою пользу и совершить первое предприятие до наступления больших жаров в июне, июле и августе месяцах.

5-е. Пещась о сохранении двух баталионов, в Грузии находящихся 159, и о скорейшем там подкреплении оных для получения возможности обратить к действиям и сию часть, по занятии ж Тифлиса оные соединенные части войск …*, царя Ираклия не токмо в столицу, но и в прочих областях его, с наблюдением, дабы не разделять войск российских и, представляя собственно царю Ираклию способами, у него имеющимися, обратить в повиновение свое подвластных своих и сношениями с определенных ханов эриванскаго и прочих адербиджанских, властвующих в околичностях границ Порты Оттоманской.

6-е. Действия Кавказского корпуса простирая от Тифлиса вниз по Куру на Ганжу и через город сей для восстановления христиан в Карабаге и показания намерений к стороне Шушинской крепости для освобождения Ибрагим-хана, устремиться к скорейшему открытию связи к Каспийским корпусам, ген.-поруч. гр. Зубовым лично предводимым, которого главные усилия войск обращены быть должны вдоль берегов моря Каспийского, и способствовать к сему соединению от главного. По восстановлении, пере¬правя его на правый берег Аракса, устремить в те страны на испровержение власти хищника и на призывы к соединению тамошних и адарбиджанских ханов с действующими противу общего врага их, корпусу же Кавказскому, продолжать совокупные операции свои меж Курами и Араксом, до соединения сих двух рек, изыскивая все способы к удобнейшему утверждению коммуникации с Каспийским корпусом. Между тем, по занятии сих мест, при сопровождении флотилиею наступательно привлекать войска Ага-Магомет-хана к битве на сей стороне Куры и Аракса; город и порт бакинской учредить в оном главном деле.

7-е. По занятии Баки, соединя сухопутные силы с морскими силами и учредя тут главное дело, обеспечить себя верным подвозом жизненных и военных припасов.

8-е. По открытии беспрерывной и надежной связи в одну сторону с Каспийскою флотилиею и с теми частями войск, которые контр-адмиралом Федоровым высажены будут для подкрепления и защиты благонамеренных ханов, как то: бакинского и талышинского, с другой же — с Кавказским корпусом; по соединении таким образом всех сил, и по очищении сими способами всего до Аракса, стараться окончить сию первую операцию до больших жаров и расположить войски для отдохновения их при Араксе в удобнейших местах к сохранению до осени и до минования сильных жаров.

9-е. Чтобы каждая часть, действующая отдельно, сама по себе довольно сильна была к храброму отпору неприятеля и была снабжена 3-х месячным провиантом, дополняя сверх сего на месте покупаемым, была бы в состоянии быть невредимою, уверяясь на подкрепление и облегчение себя от других частей.

10-е. По открытии единовременных действий войск в Грузии, в Дагестане и при берегах Каспийского моря, предоставляется по местному пребыванию и по соображению обращений войск Ага-Магомед-хана, делать движение сил на поражение врага и его ополчения, и если бы скоропостижное и поспешное бегство оного представляло невозможность к достижению бегущих, то очистя до Аракса, защитив, и восстановить царя Ираклия и всех ханов, и расположи войска для успокоения до осени, обратить повелено все внимание к дальним приуготовлениям и видам.

11-е. В продолжении жаров контр-адмирал обязан привести к окончании все нужные приготовления для гилянской экспедиции и для сделания на тех берегах сильного десанта, коим в августе или сентябре месяце и Муртаза-Кули-хан будет. Между тем, повелевается ген.-поруч. гр. Зубову оставить в Баке под охранением войск достаточные жизненные и воинские запасы и магазины для вещей комиссариатских. При наступлении же удобного осенняго времени ко изготовлению всех частей надлежащим порядком и по лучшему соображению местных обстоятельств, в рассуждении сил и власти Ага-Мамет-хана и расположения тамошних народов и владетелей, дальнейше подвиги войск обратить за pp. Куру и Араке, поставляя главным предметом уничтожение сил и власти Ага-Махмет-хана и восстановления Муртаза-Кули-хана начально в Гиляне, в чем содействовать морским силам и десанту, а от войск сухопутных и там взаимно облегчать предлежащие обоюдно подвиги.

12-е. Изданные выс. манифесты и извещения от имени ген.-поруч. гр. Зубова, которые с переводами на персидском, грузинском и армянском языках присланы будут, рассевать пред вступлением войск в области, лежащие на пути походов, и правителей по людным городам и селениям в народное известие для показания главных намерений е. и. в. и вразумения, что силы российские устремлены на избавления сих народов от лютостей и хищений мучителя и от грабежей следующей за ним сволочи. Но для лучшего убеждения народов, чрез земли коих войски проходить будут, что предприятия и успехи обратятся ко благу их, и для опытного их познания, что от войск российских спокойно пребывающим ни малейшего притеснения чинимо не будет, что безопасность их ограждается неприкосновением и ни малейшими видами не стесняется свободное отправление их в горы, содержать войска в нынешней степени воинской дисциплины и содержать строгую справедливость.

13-е. Обвестить письмами как царя Ираклия, меликов карабатских и Ибрагим-хана шушинского, так и владетелей дагестанских и ширванских о вступлении с войсками для освобождения их, в ожидании от благодарности их всех зависящих от них пособий, с ободрением их надеждою не повергать жребия их в руки коварного мучителя. Так же доставить при таковых обещаниях письма Муртазы Кули-хана в руки ханов дербентского, бакинского, талышинского и шушинского.

14-е. Привлекать всеми способами и наиболее утверждать в верности шамхала тарковского, уцмия каракайдацкого, владетеля казикумуцкого и хана аварского, отличая их по мере их усердия и приверженности и награждая их по усмотрению деньгами или подарками с наблюдением хозяйства. А для лучшего уверения в их преданности, верности, при оставлении земель их войсками, брать от них под видом служения при войсках ближних сродственников и сыновей как самих владетелей, так и знатнейших из старейшин их, производя им жалованье, но не отягощая себя большим числом оных, употребляя их для открытия лучших путей и для опытного показания единоплеменным им народам выс. покровительства и милостей ко всем единоверным их, приемлющим участие в успехах оружия российского.

15-е. Ветренного7 и непостоянного молодого хана дербентского обратить к последованию по стезям родителя его в рассуждении преданности к России и утвердить в верности и в единомыслии с благонамеренными владетелями, отдаля из окружающих его таковых, которые окажутся неблагонамеренными к пользам России, окружа его благонамеренными и верными людьми.

16-е. Наблюдая во время обращения в Дагестан войск российских осторожность от нападения лезгинцев и других хищных горных народов, и воздерживать легкие свои войски от всякого с ними озлобления и совместничества. А для удержания оных народов от грабежей наклонить к тому аварского хана, коего и верность по сей причине полезна быть может. Не входя в горы и не касаясь жительств и собственностей сих народов, сохранять их в спокойствии, презирая неважные грабежи, против коих умножить собственные предосторожности, и не ополчать их противу себя, что и при обращении войск в Грузии и в Ганже наблюдать должно.

17-е. Для содействия корпусу Кавказскому и более для того, чтобы иметь в руках своих заложников в верности царя грузинского, жизнь детей его и лучших людей народа сего, присоединить и взять к войскам российским хотя до 1000 чел. отборных грузин и при них тех из сыновей, царевичей грузинских, к которым они наиболее привязаны, а для лучшего удостоверения и в наследии царства грузинского большом сыне, царевиче Георгие взять к российской и других из надежнейших для пользы службы е. в.

18-е. Корпус Кавказской, устремленный через Ганжу к соединению с Каспийским корпусом, не в другую сторону, с тем, что область Эриванская, лежащая к границам Порты Оттаманской, и вся верхняя часть р. Аракса очищена быть может собственно царем Ираклием и войском его, и другими ханами, коих он к себе преклонит и против Ага-Махмет-хана восстановить впредь успеет, как для того, чтобы приближением к пределам Порты Оттоманской равновременно не возбудить сильного в них беспокойства и тревоги.

19-е. Царя имеритинского, утверждая в связи с царем карталинским так, чтобы Порта не возымела подозрения в присвоении власти над царем имеритинским, противу мирным трактатом, с нею постановленным.

20-е. Если бы сопределенные паши турецкие вздумали под единым видом безопасности своей ввести войска в Эриванскую или какую другую персидскую область, то разведывая о намерениях их и наблюдая обороты, способы и меры, в подробности донести е. и. в., дав предварительно знать начальникам остановить таковое движение войск своих и не вводить их в далее, а наипаче в земли, на кои царь Ираклий право имеет, и кои войском российским по той причине охранены и соблюдены в пользу его быть должны, и отнеслись бы о сем к Порте, не выводя войск из пределов своих. Не какового сношения с пашами без вышесказанной крайности не делать, а разве когда войско турецкое действительно выступило бы из пределов своих и заняло бы области, на кои царь Ираклий или царь Давыд имеет права владения.

21-е. Пленных христан, распроданных во множестве хищными войсками Ага-Махмет-хана по разным городам персидским, стараться освободить и доставить способы к достижению их отечества и родственников.

22-е. Для утишения междуусобий и безоружения, даже и неверных ханов и народов их принимать снисходительно. Ханов или посланцев их, желающих покровительства и защиту российскую, выслушивать и входить с крайним вниманием в прозьбы их, и отбирая объяснения, отдавать справедливость и быть примирителем их.

23-е. После примирения различных владетелей и определения каждому ограничения, в его владениях долженствующего, образовать бытие каждого, дабы положить конец междоусобиям, доселе от притязаний проистекавших. Обязать их пред властию е. в., под опасением потери приобретаемых прав своих и преимуществ, не собирать войска и вооруженною рукою не нападать на соседственных себе ханов, равномерно в подданстве России находящихся, стараясь все распри их разрывать справедливым посредством своим и, не допуская никого захватывать собственности другого.

24-е. К вышеписанным снисходительным по правосудным мерам представлено присоединить и те воинские способы, коими можно наказывать неверных и строптивых — удалением отправления из городов и областей и отосланием их в Астрахань, приводя решения свои в исполнении.

25-е. Усердных и верных ханов, а паче несправедливо изгнанных мучителем и пострадавших от лютости его, утверждать в свободе отправления веры, во владениях городов в собственностях. И по мере дальнейших услуг награждать по усмотрению на счет строптивых и непокорных, кои не полагаемы быть должны.

26-е. С городов упорных представлено собирать военную дань по возможностям и по лучшему усмотрению.

27-е. По восстановлении Муртазы-Кули-хана с Гиляни, возможно, он устремится в Мизандронскую провинцию; а к тому времени в Астрабацком заливу откроется удобность учредить часть флотилии для занятия выгодного порта на восточном берегу моря Каспийского и для сделания достаточной высадки войск, где и построить укрепления, равно как и в выгоднейшем месте залива Зинзилинского.

28-е. Стараться обратить народы туркоманские противу Ага-Махмет-хана.

29-е. Печась о доставлении безкурным войскам пропитания, снестись, с кем надлежит, благовременно о всем надобном для войск, также и о том, где какие запасы основать, и как подвоз оных обеспечить, и чтобы все в свою пору и в надлежащей исправности было б и ни за чем остановки и недостатка быть не могло.

30-е. Прислать реляции, записки краткие всех действий войск, даваемых важнейших повелений, получаемых таковых же донесений.

…в действии находилось около 30 000 войска. Между тем Главнокомандующий Граф Гудович с 8 000 пошел через Кавказ к Тифлису.

18 Апреля корпус Графа Зубова тронулся в поход по направлению к Дербенту.

Я позабыла сказать, что на пути из Тарку граф принимал посольства, посланные к нему от Уцмия и кади, владетельных князей тех небольших областей, по которым нам пришлось проезжать. Уцмий и кади спешили изъявить свою преданность России и предлагали свои услуги; содействие кади было нам не лишнее; в горах, находившихся в его владениях, было ущелье, по которому войско могло пройти с большим трудом, но за то этим путем можно было обойти Дербент, отрезав ему всякое сообщение со страною и, следовательно, отняв у него всякую возможность получить помощь извне. Не знаю кто именно придумал этот план, кажется, мы были обязаны им самому кади, желавшему быть союзником России.

Второго мая главнокомандующий подошел к Дербенту уже со всеми войсками. Верстах в четырех от города казаки его были встречены огнем дербентских наездников и пешими стрелками, засевшими по горам и оврагам. После перестрелки, продолжавшейся более трех часов, неприятель был оттеснен и заперся в крепость, а русские войска обложили город и открыли по нему канонаду.

Посланные показали, что в городе считается 2,500домов, в том числе до шестидесяти армянских, что Шейх-Али-хан может располагать 10,0008 человек, вооруженных ружьями; что в числе защитников находится 400 конных казыкумухских жителей, от 1,200 до 1,300 человек кубинцев, до 90 человек каракайдаков, 800 акушинцев и до 900 человек от разных горских мелких племен. Пленные говорили, что если Шейх-Али-хан, высказавши свое нерасположение к России, решил защищаться, то причиной тому был Ага-Магомет-хан, обнадеживший его своей помощью.

- Как только русские приблизятся к Дербенту, говорил Ага-Магомет-хан, я подам тебе скорую помощь.

Властитель Персии хвалился численностью своих войск и тем, что не только не боится русских, но что сам скоро пойдет на Кизляр. Большая часть Дагестана и ханы приморских провинций верили этому и, полагая, что у Аги-Магомет-хана не менее 100,000 войска, были убеждены, что русские не совладают с ним.

Подобно другим, положившись на обещания властителя Персии, Шейх-Али-Хан скоро должен был раскаяться в своей доверчивости. Русские были у стен его города, а о помощи персиян не было и речи. Ага-Магомет ушел сам в Персию и, как мы видели, обещал помочь тогда, когда отдохнут его войска. Оставшись при одном обещании, Шейх-Али-хан деятельно готовился к обороне, успел сделать значительный запас продовольствия, но скот был весьма стеснен, так как весь был загнан в необитаемую часть города, ближе к морю.

Во всю ночь и утро 8 Мая под выстрелами наших батарей войски занимались деланием шанцев и рыли траншеи. В 10 часов утра стали Штурмовать верхнюю башню. Зacевшие в ней Персияне защищались упорно, будучи с городских стен ружейным огнем; но когда верхняя часть башни была повреждена ядрами, то находившиеся в оной Персияне пришли в такую чрезвычайную робость, что сами бросались из окон на штыки солдат наших, стоявших вокруг башни, и когда Русские взошли на верх по лестницам, то не нашли там ни души неприятеля; оставшиеся внизу башни Персияне защищались отчаянно, и были все побиты. По взятии башни, поставлен в ней караул — Ночью сделали с северной стороны против города еще две батареи у большой дороги, и со всех в продолжение ночи производилась изредка стрельба.

По приказанию Генерала Булгакова с отряда южной стороны от всех полков должны были выехать обозы на встречу транспорту, шедшему с провиантом под прикрытием Гренадерского батальона. Первый обоз выступил Кавказского Гренадерского полка, и только отошел от лагеря верст 10, как был атакован партией Горцев, подвластных Хамутаю, Хану Казыкумыцкому. Они разграбили 4 повозки от которых увели 9 солдат и 9 лошадей, да убили 2 челов. Семейного войска пикет усмотрев бегущих солдат от обоза дал знать в отряд Генерала Булгакова; посему известию послан быль Хоперский козачий полк для преследования разбойников, потом выступили и прочие легкие полки конницы под личною командою Генерала Булгакова, который узнав, что партия хищников скрылась в горы возвратился в лагерь, Хоперский полк гнался за разбойниками около 25 верст; на пути соединились с ним 200 конных Горцев Мурза-Бека, брата Кади-Хана, который уведав о намерении Хамутая напасть на транспорт Русских, приготовился, по словам его, защищать оный. Не догнав разбойников Хоперский полк возвратился в лагерь.

9-го Мая с наступлением дня со всех батарей открылась по городу канонада; жители, не испытавши ещё ужасного действия артиллерии, со стен города поздравляли насмешливо солдат с праздником и отвечали на пушечные выстрелы ружейными. Пятипушечная батарея против угловой башни города с южной стороны действовала так удачно, что к полудни разбила оную на три сажени сверху; равномерно и прочие батареи нанесли большой вред городу. Наконец устрашенные жители выслали от себя одного знатного Гаджи в отряд к Генералу Булгакову с просьбою о пощаде и о принятии города в Российское подданство. Сего вестника победы тотчас отправили к Графу Зубову, при котором он и остался, а пальба с батарей продолжалась. — Между тем транспорт и полковые обозы прибыли с провиантом благополучно.

10 Мая пальба с батарей продолжалась по городу; вышедший оттуда Гаджи отпущен обратно с тем, чтобы осажденные немедленно сдавались, если просьба его справедлива. Генерал Беннигсен с Владимирским и Нижегородским Драгунскими полками отряжен был занять от моря предместье города, называемое Дубары, а пехоте велено приготовиться в следующую ночь штурмовать город, если б предложение Гаджи оказалось ложным. Но только он вошел в город, как выступили оттуда шесть человек старшин с подтверждением прежней просьбы и с изъявлением общего желания всех жителей о принятии их в подданство Poccийской Императрицы. Тогда стрельба с батарей прекратилась, и через город послан Вахмистр Сурков с Персиянином объявишь на другой стороне Генералу Булгакову о сдаче города. Генерал-Maйopy Савельеву приказано было идти с Московским пехотным полком, батальоном Казанского полка и батальоном Кавказского Егерского корпуса занять город. С приближением войск сих к городу, вышел из оного владевший Дербентским и Кубинским Ханствами Ших-Али-Хан со свитою и сестра его Беке, коих встретил дежурный Полковник Меллер-Закомельский и препроводил к Графу Зубову. После того вышел из города столетний, седой старец с ключами городскими, в обратясь к народу, стоявшему на стенах города, спросил по обычаю: отдать ли город победителям? — Все единогласно отвечали, отдать. Тогда старец сделал вид, будто отпирает ворота, и положив ключи на блюдо поднес их к Генералу Савельеву в сопровождении пяти человек старшин городских. Генерал Савельев приняв ключи в 4 часа по полудни ввел войски в город с музыкою и распущенными знаменами; они заняли караулом все ворота и прочие места, требующие охранения. Жителей в городе было по их показанию, Магометан обоего пола до 6,000, да Армян городских и взятых из окрестных деревень до 3,000, из коих способные носить оружие по принуждению защищали город и содержали караул в башнях, только по счастью не в той, которая взята штурмом. Домов считалось в городе около 2,200, лавок 450, мечетей 15, караван- сараев 6, шелковых фабрик 30, и бумажных 113.

Вы читали, может быть, в газетах реляцию о взятии Дербента и будете весьма удивлены, что мой рассказ совсем не согласуется с ней; положитесь на меня: я не пропустила ни одной подробности, что же касается до леса штыков, блиставших там, до старика, павшего на колени, и пр., то все это не более, как выдумка М9., это изящные фикции, существовавшие лишь в его воображении.

…я видела Ших-Али в то время, как он проезжал по городу; он лежал на лошади и, казалось, был убит горем; персы смотрели на него с состраданием, некоторые даже плакали; Ших-Али — юноша лет семнадцати, среднего роста, с тонкими чертами лица и еврейским типом (мать его была еврейка10), но белокурый, что между азиатами встречается редко.

Во время переходов он постоянно занимался джигитовкой, удивлял всех искусством верховой езды и легкостью своей лошади, скакавшей с необыкновенной быстротой по крутизнам, едва восходимым.

Шейх Али-хан с почетными лицами явился к графу и был с некоторыми особами задержан в лагере. Сестре его Пери Джахан-ханум было поручено временно управлять Дербендом и Кубой, 10 человек из дербендских почетных лиц по указанию Хызыр-бека были сосланы в Астрахань. Генерал Соболев11 остался начальником в Дербенде, а главнокомандующий пошел на Кубу. Простояв три дня в Тепелер, он остановился в полумиле от города и прибыл в Шабран, откуда продолжил путь в Баку. По дороге близ Пир-Халила, Шейх Али-хан под видом джигитовки бежал, из-за чего Кубинская провинция пришла в смятение и жители города разбежались. Ханское семейство присоединилось к нему в деревне Будуг. Граф Зубов поручил Булгакову с 50 тысячами усмирить Кубу и в городе, а также в деревнях было водворено некоторое спокойствие. Хан через деревню Крыз отправился в Ахты и Мискинджи.

…живший в селении Ахты и претерпевающий крайнюю нужду Шейх-Али, не видя ни от кого помощи, намерен был пробраться во владения султана Эллисуйского или удалиться в Персию. Узнавши об этом, хамбутай казыкумухский отговаривал бывшего хана от такого поступка и даже имел с ним личное свидание, при котором советовал Шейх-Али остаться в селении Ахты. Он говорил ему, что русские войска не могут оставаться вечно в Дагестане, что они должны скоро возвратиться на линию, и тогда обещал восстановить Шейх-Али, по прежнему в ханском достоинстве.

«По измене Шейх-Али, писал граф Зубов генералу Савельеву (от 20 го сентября 1796 года) дербентская и кубинская провинции остаются без настоящего и прочного обладателя, а без того обитатели не могут иметь основательной в своем благосостоянии уверенности, то ныне, по обнажению передо мной сущего положения занимаемых нашими войсками областей и причин связей их и способов к упрочению оных, предполагал бы я, восстановя в в Кубе законногосына Фет-Али-хана, Гасан-бека, дочь его, Фет-Али-хана, дербентскую правительницу (Периджи-ханум) соединить с Мегтием бойнакским, коему отец уступает титло, право ивсе владения шамхальские и который – по положению сих владений, близкому к нашим границам и открытому – никогда не может отбыть от нашей зависимости. Прочное и выгодное усиление в том краю такого владельца, учиня его дербентским ханом, может служить к соединению Ширвана с Дагестаном и на настоящие и будущие времена, по многим невместимым здесь соображениям, может быть весьма нам полезно и безопасно, когда дербентская крепость будет нами занимаема.

Вследствие чего прошу вас, сообразя все известные относительно сочетания Мегтия с дербентской правительницей и введения его во владение Дербентом обстоятельств, внутреннее положение дербентской области и отношения оной внешние (я разумею связи с Кубой и с горцами посредством Кюринской провинции), уведомить меня в подробности, не утаивая и не уменьшая тех препятствий, кои при сем предвидеть можете, – но не чините предложений»

Таким образом, сочетав Мегтия браком с Периджи-ханум и поставив Гасана ханом в кубинской провинции, граф Зубов надеялся, что они, по родству и по взаимным интересам, будут находиться в постоянном союзе и удержат горцев от неприязненных действий против России и своих собственных владений. Что касается до усиления шамхала присоединением к нему новой провинции, главнокомандующий не находил в этом усилении ничего противного пользам нашего правительства, ибо хтя шамхал и приобретал значительный перевес над почими дагестанскими владельцами, но как владения его были открыты и прилегали к нашим границам, а в Дербенте предполагалось содержать постоянный гарнизон, то граф Зубов находил, что совокупность этих причин достаточно для того, чтобы шамхал сохранял отношения верного подданного России.

Все эти соображения заставляли главнокомандующего просить разрешения Императрицы на приведение в исполнение его предположений и на присоединение дербентской области к владениям шамхала тарковского.

Не ожидая, однако же, утверждения своих представлений, Зубов решился привести в исполнение свое предположение относительно Гасан-бека…

Заботясь о том, чтобы Гасан скорее прибыл в Кубу, Периджи-ханум прислала в этот город семнадцать человек почетнейших старшин, которые соединясь с двадцатью семью человеками кубинцев, были отправлены в Эллису – местопребывание Гасана – в качестве депутатов для приглашения его на ханство.

Известие о восстановлении Гасан-бека было новым ударом для Шейх-Али-хана, терявшего последнюю надежду на возможность возвращения в свои владения. Желая воспрепятьствовать намерению русских, Шейх-Али просил содействия хамбутая и через него вошел в сношение с Мустафой-ханом шемахинским и Селимом шекинским.

Пери Джахан-ханум, по воле графа, вызвала младшего брата своего Гасан-агу, скрывавшегося в Илису, и с почетными лицами отправила его к главнокомандующему, который, по воле императора, подарил ему бриллиантовое перо и назначил ханом Кубинским.

От смерти Надир-шаха до заключения Гюлистанского мира между Россией и Персией (1747-1813гг.)

Историческое известие о походе российских войск в 1796 году в Дагестан и Персию под командою графа Валериана Александровича Зубова

22 Сентября получено что Ших-Али-Хан вместе с Хамутаем, Ханом Казыкумыцким намерены учинишь нападение на отряд Генерала Булгакова, стоявший лагерем у Кубы; но как известия о собранных неприятелем силах были преувеличены, а главный корпус Графа Зубова имел в виду обширнейший круг действия, то для усиления оного потребовали Князя Цициянова с Павлоградским и Острогожским легкоконными, и Донским Киреева полками, с батальоном егерей и двумя ротами Казанского полка к главному корпусу.

… Почти одновременно с этим донесением в лагерь кубинского отряда явились два еврея с объявлением, что в селении Ахты и в особенности во владениях хамбутая собираются войска, к которым, по приглашению, присоединяются джаро-белоканские лезгины и другие народы. Спустя несколько дней к Булгакову прибыл посланный табасаранского владельца, с извещением, что хамбутай набрал уже до 15,000 человек из кюринцев, джарцев, акушинцев, рутульцев и других народов, и что в тайном соглашении с ним находится ханы шемахинский и шекинский.

Все эти сведения, по своей важности не могли быть оставлены без внимания и вызвали самый бдительный надзор за поведением хамбутая. Посланные генералами Булгаковым и Савельевым с разных сторон в Казикумух, возвратившись, приносили неблагоприятные сведения о поступках тамошнего хана. Они единогласно утверждали, что к хамбутаю прибыл турецкий эмисар, байрактар Осман, с большой суммой денег и письмами от сераскира анатолийского12; что такие же письма были адресованы к Омар-хану аварскому; что в письмах этих оба владельца призываются к единодушному и совокупному сопротивлению русским и что хамбутай по поводу этих писем пригласил к себе всех старшин народа. Он предъявил собравшимся турецкие письма, в которых говорилось, что если русские завладеют персидскими городами, лежащими при подошве Кавказских гор, то Дагестанцы, оставшись в средине русских владений, должны будут, несмотря на неприступность их жилищ, положить оружие и покориться русскому правительству. По прочтении этих писем, хамбутай высказал желание противиться завоевательным видам России, сделал некоторым подарки из присланных ему денег, и приказал всем быть готовыми к выступлению со своими войсками. Некоторые из старшин пытались пытались было отклонить своего хана от такого намерения, говоря, что было бы полезнее войти в приязненные отношения к русским, потому что и без того горцы не могут выгнать своего скота на плоскость и должны оттого разориться, но хамбутай не признал этих доводов основательными и приказал собирать войска.

В это время Шейх-Али-хан с помощью Сурхай-хана II собрал 10-тысячное войско и пришел в деревню Алпан, что на расстоянии одной мили от Кубы. Булгаков отрядил против него 1000 человек пехоты с несколькими орудиями. После упорного сражения, где обе стороны понесли значительный урон, русские отступили, но на другой день, усилив войско, вторично подступили к Алпану и разорили его.

26 Сентября в ночь напали 20 человек горцев на четырех солдат, находившихся на одной мельнице, близь гор. Кубы и ранили одного; но они отстреливаясь ушли в город…

29 числа посланный из отряда Комиссионер Порутчик Калышкин для закупки у жителей провианта со сто фурами находился на р. Самуре забирая искупленный хлеб; жители селения, где он оставался, объявили ему, что Ших-Али-Хан и Хамутай идут с войском для нападений на Русских и партии их должны быть скоро на Самуре. По сему известию Калышкин нагруженные провиантом фуры с прикрытием отправил в дер. Худат, а сам с двумя козаками остался ночевать в прежнем селении. Жители, ожидавшие ежеминутно войска Хамутаевского усильно просили Калышкина выехать из деревни, что он исполнил на рассвете дня; но только отъехал с версту, как вдруг наскакали на него злодеи, и вместе с козаками взяли в плен; вместе с ним пропала значительная сумма казенных денег. В то же время партия неприятелей в числе 500 напали на транспорт, шедший с провиантом в 5 верстах от дер. Худат, отбили 40 пар волов с фурами, из людей же никого в плен не взяли, а убили только двух. Хищники привели свою добычу к Ханам, которые стояли в 15 верстах от сказанной деревни у подошвы горы с войсками. — Последние фуры транспорта пришли в отряд, который узнав о приближении неприятеля взял все меры осторожности против нечаянного нападения.

30 Сентября пасшиеся близ гор 80 пар волов, принадлежавшие в отряде подвижному магазину были угнаны хищниками; тотчас послан был Капитан с 100 егерями осмотреть место, где паслись волы, и для открытия следов неприятеля. Команда подходя по дороге к лесу была встречена ружейным залпом из засады неприятельской, при чем пало два солдата. Капитан с командою отступил от леса и донес о встрече с неприятелем Генералу Булгакову. Тотчас послано было в подкрепление в нему 70 егерей, 40 Козаков и одна пушка с Подполковником Бакуниным, которому вверено командование; за ним в след послано было еще 100 гренадер с пушкою, которые на рассвете дня соединились с первыми и пошли преследовать угнавшего волов неприятеля.

В тот же день вечером, в селении Алпаны происходило новое совещание, на котором представители разных горских племен, решившись воспользоваться всеми выгодами нечаянного нападения, положили не откладывать его в долгий ящик, но выступить в полночь, идти к Кубе, как можно тише, и сделать нападение на русские войска с разных сторон.

Между тем, генерал Булгаков, получив из Дербента от генерала Савельева уведомление о намерении горцев напасть на его отряд, отправил для открытия неприятеля капитана Семенова со 100 человеками егерей. Пройдя версты четыре и вступив в Ущелье, ведущее в селение Алпаны, Семенов скоро встретил в нем неприятельские разъезды, остановился и послал о том донесение Булгакову.

1 Октября поутру рано Подполковник Бакунин подошел с своим отрядом к дер. Алпан, лежащей в 8 верстах от гор. Кубы. Заметив, что деревня сия и все поляны вокруг оной заняты неприятелем он остановился, и послал донесения в отряд. Неприятели увидя малочисленность пришедшего отряда тотчас бросились на него с жадностью как на готовую жертву; но Бакунин, став за оврагом, защищался решительно. Между тем Хоперского полка Порутчик Миронов ездивший по передовой цепи, и услыхав сильную перестрелку поскакал с 15-ю козаками в подкрепление атакованным; не доезжая полверсты увидел он, что отряд Бакунина окружен со всех сторон неприятелем, который пресек ему дорогу к отступлению. Миронов с козаками спешился и засел в кустарнике, находившемся вблизи места сражения. Когда была возможность, то Подполковник Бакунин посылал козаков к Генералу Булгакову с донесениями об отчаянном своем положении, почему и командирован был на помощь к нему из отрада Полковник Стоянов с Углицким пехотным полком, который выступил за час до полудня. — Едва Миронов скрылся в кустарнике, как у атакованных перестали стрелять пушки, и вскоре после того показались бегущие егеря, гренадеры и с ними Капитан Пащинский, который увидев засаду Миронова остановил бегущих 40 человек и снова стал защищаться отчаянно; неприятель не охлаждался в своей ярости, нападал с ожесточением с саблями на пики в штыки. Между тем приближался Полковник Стоянов с Углицким полком; неслыша более пальбы пушечной у атакованных он заключил из того, что неприятель отступил, и только для ободрения своих вздумал сделать два выстрела из своих пушек, находясь однако, в версте расстояния от деревни Алпана. Незначительные выстрелы его столько устрашили неприятелей, что они оставили Миронова и Пащинского и стремительно побежали с места сражения, а потом и из самой деревни; они бежали с такою поспешностью и робостью, что в виду пришедшего полка бросала взятые с убитых солдат вещи и даже несколько своих раненых и убитых; наконец все рассыпались по лесам13. Полковник Стоянов пришед на место сражения нашел убитыми: Подполковника Бакунина, двух Капитанов, двух Порутчиков, одного Подпорутчика и 240 рядовых, обезображенных, обнаженных; притом две пушки достались неприятелю. Миронов в Пащинский с оставшимися людьми возвратились в отряд в крайнем изнеможении, а Углицкий полк остался на месте. — Столь неожиданное несчастье весьма огорчило войска и начальников, которые слишком доверяли ложным известиям Вальи-Бека и других Кубинских старшин. Ших-Али-Хан весьма хитро поступил, послал небольшую партию завязать дело и притянуть к себе малочисленный отряд Русских, которые не полагали встретиться с ним так близко. Неизвестно по какой причине вместо драгунов или козаков, которые могли бы скорее оказать помощь атакованным и спешившись подкреплять пехоту, послан был пехотный полк замедливший прибыть вовремя; или худое состояние и недостаток лошадей в позднее осеннее время от неимения фуража, или что либо другое заставило не употребить в дело против Горцев кавалерии.

Истребление отряда Бакунина было, однако, признано победой, и Тегеран, по приказанию аги Мохаммеда, торжествовал ее иллюминацией.

Неприязненный поступок хамбутая требовал достойного возмездия, но граф Зубов, имея в виду высочайшее повеление не подвергать войска опасности и напрасной потере углублением в горы и преследованием хищников, изыскивал иной способ для наказания хана казыкумухского. Главнокомандующий отправил письма к шамхалу тарковскому, кадию табасаранскому и уцмию каракайдацкому с предложением, чтобы они, соединившись вместе, сделали нападение на кюринскую провинцию в то время, когда генерал Булгаков вторгнется в владения хамбутая со стороны Кубы.

…17 числа, явился Гассан-Бек. Для встречи послан был к нему эскадрон Острогожского полка, и все жители города вышли к нему с изъявлением покорности. В лагере отряда встретили его 16-ю пушечными выстрелами и музыкою. Генерал Булгаков принял Гассан-Бека весьма ласково, и о прибытии его донес Графу Зубову. Ших-Али-Хан узнав, что младший брат его позван на Ханство, собрал партию Горцев 200 челов. и покушался разорить Кубинских жителей, распуская молву, что он готовь опять с несметными силами истребить Русское войско; но ему и свои уже мало верили.

27 Числа, для восстановления Ханом Кубинским Гассан-Бека сделан приличный церемониал. От Козачьих полков отрядили по 500 человек, от Углицкого полка 500, егерей 50, и драгун 120. Пехота и козаки шли к городу рядами с правой стороны Гассан-Бека, провожаемого несколькими приближенными, а Генерал Булгаков, с конвоем регулярной кавалерии и со многими Штаб-Офицерами, ехал по левой стороне. Парад остановился на плоскости против города; пехота построилась в карре, козаки заняли кругом пикеты, а регулярная кавалерия построилась в конвое Генер. Булгакова. Из города вышли чиновники, также собранные из деревень Беки, Юз-баши, Есаулы во множестве мужеского пола, разного возраста. Им велено было составишь круг; в средину оного вошел один знатный духовник, и громогласно стал читать народу присягу, для сего случая приготовленную; все присутствующее повторяли оную, и тем признали Гассан-Бека владетельным Ханом Кубинским под покровительством высокой державы Российской Империи. За сим войска в параде находящиеся стреляли; на это отвечали тем же из лагеря в отряде, — Генерал Булгаков поздравив Гассан-Хана отправил его с прикрытием к Графу Зубову в Новую Шемаху.

2 Ноября, Подполковник Чемезов со 100 чел. пехоты, 20-ю козаками и легкоконным эскадроном командирован из отряда Генер. Булгакова на р. Самуру, для конвоирования шедших с Кавказской Линии транспортов партикулярных обозов, заводных лошадей, казенных волов и верблюдов.

Генерал Булгаков вместе с Гасан-ханом — со стороны Кубы, а Соболев с уцмием и Мехти-беком, сыном, Шамхала, и Рустам-казием — со стороны Дербенда, пошли к реке Самур против Сурхай-хана II. Сурхай-хан был вынужден изъявить покорность и дать присягу верноподданства. Граф Зубов остался зимовать на берегу Куры, откуда послал отряд в Ганджу.

1 Декабря, проехал через отряд Генерала Булгакова из С. Петербурга курьером Подполковник Граф Витгенштейн (Ныне Генерал-Фельдмаршал) к Графу Зубову с указом, что по кончине Государыни Екатерины II взошел на престол Всероссийский Император Павел I14. — За сим известием вскоре прекратились все военные действия корпуса Графа Зубова.

4 Числа, Генер. Булгаков получил повеление следовать с частью войск к р. Самур для наблюдения за предприятиями Ших-Али-Хана, который всех жителей с р. Самур выгнал к верховью ее и собирал снова силы. Взяв Хоперский Козачий полк и батальон егерей Генер. Булгаков пошел из дер. Худаша; к нему присоединились собранные Гассан-Ханом Кубинские войска пешие и конные до 2,000; они разделились на десять участков, в каждом быль свой значок особенного цвета; шли толпами без всякого порядка. Не смотря на зимнее время войска на местах ночлегов находили провиант и фураж, заготовленные попечением Гассан – Хана. Отряд от Зиахур вверх по Самуре через сел. Газире в Цухул; переходы были весьма трудные по грязной дороге через леса; путь расчищался нарочито рабочими. Гассан – Хан с своим войском для ночлегов располагался в деревнях, а Русские на биваках в поле.

9 Декабря за Самурою показался Хамутай-Хан с войском от Кибира, и шел вниз по реке. Генерал Савельев с отрядом вышел против него из Дербента, 10 Числа, партия неприятелей напала в лесу на команду посланную за дровами, но отраженная стрелками скрылась; при чем злодеи оставили одно ружье и поранили солдата брошенным в спину кинжалом (Горцы весьма искусно умеют бросать кинжалами в противника за 20 шагов, взяв за самый конец острия) — В следующий день Хоперского полка сотник Гречкин послан был с командою для разъезда до половины пути к сел. Газире, где стоял пост занимаемый 200 Кубинского войска; на обратном пути напали на него неприятели, однако после сильной перестрелки он прискакал в лагерь без урона будучи только сам ранен в плечо. Вскоре были атакованы на посту Кубинцы, завязалась драка, в которой с обеих сторон оказалось довольно убитых и раненых; однако Кубинцы восторжествовали и взятых в плен трех Хамутаевцев представили Генер. Булгакову. Гассан – Хан получил вскоре после того известие, что Хамутай – Хан заключил с Генер. Савельевым условие о подданстве его России. К Гассан – Хану приехали Лезгинский старшина и Юзбаша Ахтипаринский для заключения с ним дружественного договора.

13 Декабря, отряд Генер. Булгакова перешел к сел. Гезире. От Генер. Савельева получено известие, что действительно Хамутай -Хан вступил в подданство России, дал в том присягу и аманатов; о чем выдал находившихся у него в плену Русских беглецов.

Взятие Дербента стоило русским одиннадцати офицеров и ста семи нижних чинов, а взято было в крепости двадцать восемь орудий, пять знамен и одиннадцать тысяч разного оружия…15

За покорение Дербента императрица пожаловала Зубову Георгия 2-ой степени, бриллиантовое перо на шапку и алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного16; все генералы, участвовавшие в этой экспедиции, получили Анненские ленты, а поручик Чекрышев, как первый вошедший на башню, награжден орденом св. Георгия 4-ой степени.

Граф Валериан освободил грузинское царство?.. Ложь — он там не был. Лютый Магмут — он с ним не встречался. Покорение? Покоряют ослушных и противуборных. Дербент 150 (раз) сдавался Савельеву…

18 Числа, Генер. Булгаков получил повеление от Графа Гудовича употребить все средства вывести благополучно войски из Дагестана в Россию; через день еще прислано повеление поспешишь с войсками идти на Терек.

20 Мая, Генер. Савельев с гарнизоном вышел последний из Дербента. — Хотя Гассан-Хан в присутствии Российских Генералов принял присягу в верности от жителей города; но чувствуя, что не в силах сопротивляться старшему брату своему Ших-Али-Хану, оставил город и с матерью поехал в Тарки к Шамхалу просить его защиты; равномерно и первый Дербентский Бек Хадыр выехал из города с семейством просить покровительства у Кади-Хана Табасаранского — Едва войски наши отошли на несколько верст от Дербента, как услышали там три пушечных выстрела, почему и заключили, что Ших-Али-Хан опять завладел городом.

27 Maя, Генер. Булгаков, не доходя с войсками насколько переходов до Терека получил уведомление от Шамхала, Тарковского через письма от Ших-Али-Хана, что Персидский Шах Ага-Могамет-Хан с многочисленным войском вступил в Ширванскую область.

Еще до выступления русских из Дербенда Пери Джахан-ханум, дочь Фатх Али-хана, вышла замуж за Мехти-бека, который в том же году после смерти своего отца Магомеда стал шамхалом115. Все богатство, собранное веками в доме Фатх Али-хана, перешло в ее руки, несмотря на наличие прямых наследников. Другую свою сестру Чимназ-ханум она без разрешения , Шейх Али-хана выдала за Абдулла-бека, сына Рустам-казия Табасаранского. Гасан-хан отправился в Кайтак к уцмию Рустам-хану, за которого после смерти Фатх Али-хана вышла замуж его мать Гуризад-ханум из дома Илисуйских султанов. Едва только русские выступили из Дербенда, как, Шейх Али-хан возвратился туда из Казикумыка.