Среди террористов нет лезгин!!!

С начала января в Москве, Саратове, Воронеже ищут двух лиц, подозреваемых в причастности к террористической деятельности. Первые ориентировки на Джавида Куруглиева и его жену Викторию Фурсу появились в Москве 2 января.

Правоохранительные органы утверждают, что супруги Джавид Куруглиев и Виктория Фурса выехали из Дагестана 9 ноября 2013 года с целью совершения террористических актов. Джавиду отводилась роль «организатора», а его 24-летняя супруга славянского происхождения якобы является одной из тех «зомбированных» исламом русских девушек, которые легко идут на самоподрывы.

Информация о «террористах» Куруглиеве и Фурсе веером разошлась в интернете. На новочеркасском сайте «Блокнот» один из комментаторов написал: «И как жить спокойно после таких ориентировок?» Материал новочеркасских журналистов особо подчеркивал, что Виктория является уроженкой станицы Багаевской Ростовской области. При этом особую тревогу автора материала вызывало «возможное» наличие загранпаспорта у Виктории Фурсы.

Страх получателей подобной информации можно понять. Три взрыва в Волгограде, унесшие жизни нескольких десятков людей, требуют тщательного расследования. Если бы следствие действительно вышло на след террористов, можно было бы им аплодировать. Но в деле Куруглиева и Фурсы речь идет о фабрикации дела в отношении невинных людей. Дело в том, что эти двое подозреваемых в терроризме, которых якобы видели на территории Саратовской и Ростовской областей, на самом деле уже полтора года живут в Египте.

Я смогла связаться с Джавидом Куруглиевым и его женой по скайпу после того, как они обратились за помощью к правозащитникам. В настоящее время они находятся в Каире, куда выехали 12 ноября 2013 года после последнего визита домой. Джавид – инвалид первой группы. Он страдает мышечной дистрофией. В России Джавид перенес четыре сложные операции. Он действительно является практикующим мусульманином.

Виктория Фурса рассказывает:

«Мы уехали из России примерно полтора года назад. Когда в Каире начались беспорядки, вернулись обратно. Прожили в России три месяца и в ноябре снова вернулись в Каир. Ориентировка дает правильную дату нашего отъезда из Махачкалы: 9 ноября. Мы приехали к отцу в Москву, где пробыли два дня, и 12 ноября улетели в Каир. Полтора года назад мы уезжали, чтобы найти возможности альтернативного лечения для мужа. Местный врач сумел помочь Джавиду. Раньше он не мог встать уже утром. А сейчас только, когда понервничает.

Мой брак с Джавидом зарегистрирован во время последнего приезда в Россию в ноябре 2013 года. О том, что на нас распространяются ориентировки, мы узнали 2 января, когда нам прислали фотографию, сделанную на улице. На следующий день появились первые публикации в интернете. И с тех пор и моя семья, и наши родные в России находятся в состоянии шока».

Родные молодых людей предприняли несколько попыток обратиться за объяснениями к правоохранительным органам. Отец Джавида Кадирбек Куруглиев уже давно живет в Москве. Он рассказал мне по телефону:

«Когда я узнал, что моих детей объявили потенциальными террористами, я немедленно позвонил по телефонам, указанным в ориентировке. Тут же за мной приехала полиция, лично начальник уголовного розыска ОВД Москворечье-Сабурово. Он был не один. Четыре человека в полной экипировке. Хотели осмотреть мою квартиру. Я сказал, что мне нечего прятать. Обыск, однако, не проводили. Просто осмотрели. У меня нет ничего запрещенного. Я – человек порядочный и законопослушный. Ведь это не они меня искали. Я сам позвонил и сам пригласил на разговор. Но меня лично все-таки обыскали, а потом отвезли в ОВД. Там привели в кабинет старшего уполномоченного по имени Альберт. Фамилию не помню. Он выслушал всю историю и сказал, что пойдет приглашать начальника, потому что «это – большой казус», и он не понимает, как совершенно неверная информация могла попасть в базу.

Я объяснил им, что мои дети не имеют никакого отношения к терроризму, что они живут в Египте, что из-за этой лжи у нас у всех проблемы, в том числе у моей бывшей жены, которая живет в Дагестане. Она вынуждена просить об увольнении. Мой сын не имеет никакого отношения к подполью. Объявили охоту на них. Разместили фотографии и личные данные.

Мне ничего не объяснили. Весь день провел в полиции. Вскоре туда приехали большие люди из ФСБ. Кто-то был из антитеррористического комитета Москвы. Им было интересно, как такая ситуация могла произойти. Я им твердил, что требую правды, что мой сын и моя невестка ни в чем не виноваты, и никто из них не собирается подрываться. Ну да, они оба – верующие люди… Не могу же я запретить им быть мусульманами.

Я написал объяснения. С меня взяли отпечатки пальцев. Зачем – не знаю. Я им оставил номер телефона, по которому вы сейчас звоните. До сих пор не знаю, кто отдал приказ на размещение данных моих детей в ориентировке, кто инициировал розыскные мероприятия на моих детей. Просто невероятно: моего сына, якобы, видели и в Саратовской, и в Воронежской, и в Ростовской областях. И везде просят сообщить информацию о них по московским телефонам. Его не то что в Дагестане, в Москве нет.

Я требовал опровержения. Также через СМИ. До сих пор ничего не сделали. Зато неприятных вопросов задали много. Они мне рекомендовали не обращаться к журналистам и правозащитникам. Что касается причин, почему именно моих детей выбрали на роль террористов, я тоже задавал этот вопрос в полиции. Ответа не получил. Что-то типа, «ну, идет оперативная работа». Я спрашивал, кто осуществляет оперативную работу, кто этот следователь… Что, теперь любого, кто верует в ислам, могут записать в террористы?»

Виктория Фурса также считает, что причина, по которой их назначили на роль террористов, – ее национальность. «Может, они ко мне испытывают особую ненависть, потому что я – русская – сознательно приняла ислам?»

Мать Виктории последовала примеру Кадирбека Куруглиева и отправилась к местным полицейским. По ее словам, полицейские успокоили ее, сказав, что это – ложь и что виновные будут привлечены к ответственности. По их словам, ни в Ростовской области, ни в Дагестане нет информации о возможной причастности Джавида и Виктории к подполью, и не имеют никаких претензий к родным Виктории. Дмитрий Фурса, младший брат Виктории, написал:

«Сообщение о том, что моя сестра и ее муж подозреваются в потенциальном терроризме, повергло меня и мою семью в глубокий шок. Они оба – порядочные люди. Сестра и ее муж находятся на постоянной связи со своими родственниками. Они вылетели в Египет 12 ноября рейсом №730. Лживые сведения, содержащиеся в ориентировках, порочат честь моей семьи».

Дмитрий лично выехал в Ростов-на-Дону, обошел все отделения полиции и убедился в том, что ориентировок на родственников там нет.

Виктория Фурса заявляет:

«Мы не имеем никакого отношения к терроризму. Мы осуждаем подобные преступления. Что касается ситуации в Дагестане, это – провокации, большей частью, со стороны правоохранительных органов. Сколько раз было, что человек просто идет по городу, рядом останавливается машина, и люди в масках просто его увозят, и все: больше нет человека… А потом объявляют, что он был террористом. Это уже все видят, даже те, кто еще недавно верил, что не задерживают невиноватых. Я прожила в Дагестане первые полтора года после выхода замуж. А мы вместе уже три года. Сначала было более или менее спокойно, но все сильно ухудшилось с приближением Олимпиады. Чуть ли не открыто говорят, что «всех перережут», когда Олимпиада начнется.

Моя знакомая, вышедшая, как и я, замуж за человека из Дагестана, также была жертвой подобных незаконных действий. В их дом ворвалась полиция, все перевернули, хотя никаких постановлений об обыске не было. Во время обыска подбросили гранату, причем, ошиблись: вместо спальни детей подбросили в спальню свекра. Чтобы прикрыть весь этот беспредел, потом сажают людей на небольшие сроки, где-то от полугода до года. Подбрасывают не только гранаты, но и наркотики. И подобным «наркоторговцам» потом дают полгода колонии-поселения».

Я попросила Джавида Куруглиева подойти к компьютеру. Он казался спокойным, но голос дрожал, когда он говорил о том, что чувствует в ситуации заложника:

«Что касается самоподрывов, ислам считает это самоубийством. А самоубийство в исламе – огонь. Я осуждаю все теракты. Я осуждаю убийства людей. Я – инвалид и занят своей семьей и своим лечением. У меня наследственное заболевание. У меня проблемы с сердцем. Да, я мусульманин и посещаю мечеть по пятницам. Это моя обязанность. Сейчас в Дагестане все без исключения практикующие мусульмане, имамы мечетей, их помощники находятся под контролем. Их часто забирают на допросы, могут избить. Причем ситуация с похищениями «изменилась»: раньше, если человека похищали, то он просто пропадал. Ни слуха ни духа о них. Сейчас люди стали больше интересоваться своими правами. Они осмеливаются протестовать. Поэтому сейчас похищенных убивают реже. Им подбрасывают что-то типа наркотиков и отправляют в лагерь на небольшой срок.

Что касается возможных причин для выбора моей семьи для ориентировок, я думаю, что причина – в национальности моей жены. Сейчас постоянно телевидение рассказывает о том, что русские женщины выходят замуж за мусульман, а те их зомбируют и отправляют на смерть. А мы, дагестанцы, согласно мнению российских журналистов, представляем наибольшую угрозу для российского населения. Против нас настраивают, убеждают не доверять нам, не связываться с нами.

Мой отец связывался с правоохранительными органами. Те заявили, что произошла ошибка, что они «разберутся», но они убеждали его никуда не обращаться. Как не обращаться? Ничего они не замнут, если не будет огласки. Именно поэтому я обратился к журналистам и правозащитникам. У матери, которая живет в Дагестане, из-за этой ситуации начались проблемы. Ее уже два раза вызывало начальство. Просят уйти с работы. Я у нее единственный сын. Старший брат был очень серьезно болен. Буллезный эпидермолиз. Заболевание редкое. Брат был одним из «людей-бабочек». Он умер. Теперь она и меня потеряла. Мало того, что я тоже инвалид, но сейчас и путь домой для меня закрыт. Даже если они меня будут уговаривать приехать что-то подписать или выступить на телеканале, я не поеду».

Тамамат Куруглиева, мать Джавида, живет в Дагестане. Именно у нее в Дербенте жила семья сына во время последнего визита домой. Сейчас она не скрывает свой шок:

«Каким может быть мое состояние… Уже несколько раз вызывали скорую. Последний раз из Египта они приезжали на три месяца. 9 ноября уехали в Москву, были у отца, вылетели в Египет. И вот 3 января стали появляться все эти сообщения о том, что они прячутся. Я не знаю, что мне делать и как на это реагировать. Я не хочу, чтобы страдал мой ребенок за действия других, к кому он не имеет никакого отношения. Он – единственный, кто есть у меня на этом свете. У него генетическое заболевание, в результате которого у него деформированы обе стопы. Он только недавно снова стал ходить. Проходит 50 метров и садится отдыхать. У него больное сердце к тому же. Почему именно моих детей выбрали? Скорее всего, потому что моя невестка – русская. И она в хиджабе. Только поэтому. Но у меня в роду очень много русских. И мой сын встретил русскую девушку, которая ему очень понравилась. У нее тоже к нему появились чувства. Они стали мужем и женой. В чем их преступление? Что в этом плохого? Более того, мой сын не влиял на ее решение принять ислам. Она была мусульманкой до того, как встретилась с ним.

Я не знаю, откуда эти проклятые террористы берутся. У них нет ни имени, ни веры. Будь они прокляты за то, что приносят беды в чужие семьи. Убийствами людей проблемы не решаются. Страдают невинные люди: и в Волгограде, и здесь.

Теперь это и меня коснулось. И я знаю на все двести процентов, что мои дети не имеют никакого отношения к терроризму. Пусть проверят, когда они прилетели из Египта, когда улетели… И я думаю, что таких невинных много. Все, кого я знаю в Дагестане, переживают за то, что произошло в Волгограде. Все сочувствуют.

В нашей стране с каждым такое может случиться. Но то, что произошло с моими детьми, – свидетельство того, что так терроризм не остановить. Мне звонила мать Виктории из Ростовской области. Она тоже обратилась в правоохранительные органы. Ей сказали, чтобы она успокоилась, что у них нет никакой информации на них. Спросили, какой национальности ее зять. Когда услышали, что он – лезгин, сказали: «Тогда вообще не тревожьтесь. Лезгинов нет среди террористов».

Мы здесь в Дагестане тоже просто хотим жить. Спокойно жить... Мы не имеем отношения к террору. Террористы не имеют никакого отношения к вере. Чтобы положить конец террору, надо объективно разбираться, а не шить дела невиновным. Я очень надеюсь, что правда восторжествует, а люди поймут, что не все, что им говорят, – правда, что не все мы повинны в терроре».

Младший брат Виктории, 20-летний Дмитрий Фурса обратился за помощью в Международную федерацию по правам человека. В своем обращении в международную организацию он написал:

«Я не знаю, куда обратиться. Нашел вашу организацию. Только вы можете помочь мне. Мою сестру обвинили в потенциальном терроризме. Ее объявили в розыск только потому, что она мусульманка. Но есть неоспариваемые доказательства: штампы в паспорте на выезд в Египет».

Второе письмо Дмитрий отправил Владимиру Лукину:

«Здравствуйте, Владимир Петрович. Мою сестру, Фурса Викторию Николаевну, обвиняют в терроризме. В России она объявлена в розыск с 02.01.2014, несмотря на то, что уже два месяца находится за пределами РФ. Правоохранительные органы не представляют доказательств о ее вине, не могут четко разъяснить сложившуюся ситуацию. Прошу помочь мне в решении данной проблемы».

Дмитрий получил ответ из офиса омбудсмена. Ему порекомендовали написать заявление в ФСБ.

Дмитрий Фурса не мусульманин. Он – православный. На вопрос, стало ли принятие ислама его сестрой причиной для конфликтов в семье, он ответил:

«Может быть, первые два дня. Но потом мы с мамой поняли, что ничего не изменилось. Сестра осталась сестрой. Я ездил отдыхать в Дагестан. Не заметил никакого недружелюбия по отношению к русским. Вот только те мусульмане, которые ходят с бородами, явно боятся всех. Даже там это было заметно. Я не знаю, кому нужно сочинять эту ложь о моей сестре и ее муже. Они – достойные уважение люди. Я хочу попросить всех, кто мог бы поверить этим ориентировкам, не бояться мою сестру и ее мужа. Я буду защищать их честь в судах. Мама уже пошла подавать заявление с требованием к тем СМИ, которые распространили фальшивые ориентировки, опубликовать опровержения. Ни полиция, ни ФСБ не подтверждают данную информацию. Однако информацию о сестре и ее муже как о потенциальных террористах никто не убирает»