За что Бог изгнал Адама и Еву из Райского сада? О кавказском происхождении слова «вино»

По данным палеоботаники родиной культивированного винограда является регион Восточной Анатолии, Загроса и Закавказья (R. Phillips, Die große Geschichte des Weins, Frankfurt/New York 2003, 19 ff.). Это не случайно, так как виноград превосходно произрастает именно на почве, удобренной вулканическим пеплом. Слово «виноград» до сих пор ассоциируется в некоторых языках с горным ландшафтом (ср. нем. Weinberg «виноградник» - буквально «винная гора»). Чрезвычайная плодородность почвы, представленной молодыми вулканическими отложениями, является своеобразным «магнитом», притягивающим людей во все времена, несмотря на опасность, исходящую от смертоносных «огненных гор». Так после извержения вулкана Безымянный на Камчатке в 1956 году в местах, где выпал вулканический пепел, резко возросли урожаи овощей. 

Вулканическое плато между озером Ван на юге и долиной реки Аракс на севере, сложено в основном эруптивными породами молодого возраста, излившимися из кратеров вулканических массивов Немрут-дага, Сюпхана, Аладага, Тендюрека и Арарата. Указанные вулканы считаются потухшими, однако активность некоторых из них, пик которой пришелся на послеледниковый период (начиная с 9-8 тыс. до н.э.), зафиксирована и в исторически обозримое время. Поэтому закономерно, что семена наиболее древних сортов винограда обнаруживаются во время археологических раскопок в горных и предгорных регионах Восточной Анатолии. Кроме того, на северной окраине Загросских гор во время археологических раскопок в населенном пункте Хаджи Фируз Тепе найдены девятилитровые кувшины, датируемые 5400 лет до н.э., со следами виноградного сока на стенках сосудов. Причем, остатки древесной смолы, издревле используемой для консервирования вина, на внутренней поверхности кувшинов свидетельствуют о целевом использовании сосудов именно для выдерживания вина. «Открытие вина» видимо произошло случайно: после сбора урожая винограда несколько виноградных гроздей были забыты в кувшине, а естественные дрожжи и сахар, содержащиеся в самом винограде, превратили виноградный сок в вино. 

В Ветхом Завете имеются свидетельства того, что регион вокруг озера Ван с древнейших времен был известен как родина винограда. Примечательно, что Ноев ковчег пристает после Всемирного потопа к суше в стране Арарат, а не к горе Арарат, как в сответствии со сложившейся традицией интерпретируется Ветхозаветный текст. Причиной ошибочного толкования является историческое недоразумение: потухший вулкан на границе между Турцией и Арменией, армянское наименование которого Масис, был принят европейскими миссионерами и путешественниками за библейскую гору, на которой спасся Ной. Они, по всей видимости, и переименовали ее в Арарат, перепутав географические термины. Очевидным является тот факт, что топоним Арарат – это один из вариантов произношения наименования государства Урарту, локализуемого в Восточной Анатолии в IX-VI вв. до н.э. (в семитских языках гласные звуки не писались, так что слово r-r-t в переводах транскрибируется по-разному - Арарат, Урарту и т.д.). Целый ряд «вулканических феноменов», описанных в Ветхозаветных сюжетах, свидетельствует о том, что библейский потоп был по всей видимости катастрофическим локальным событием в долине озера Ван, которое образовалось в результате извержения вулкана Немрут. Резкие изменения уровня озера, особенно с началом голоцена, описаны геологами. Одна из катастрофических трансгрессий озера, вызванных землетрясениями, вулканическими извержениями и прочими тектоническими процессами, могла стать основой для возникновения соответствующих легенд о потопе, распространившимся отсюда по всему Ближнему Востоку и зафиксированным в Ветхом Завете. Эта теория подробно описана в моей книге, вышедшей в Германии в 2005 году на немецком языке („Das Geheimnis des anatolischen Meeres; Der Garten Eden, die Sintflut und die Hölle" – на русском языке «Загадка анатолийского моря; Райский сад, библейский потоп и адское подземелье»). Спасшийся после потопа благодарный Ной первым делом приносит жертву богу и сажает виноград. 

Таким образом, первым виноградарем был Ветхозаветный Ной и родиной винограда следует считать горную страну Урарту. Развалины крепости Тушпа – древней столицы государства Урарту – до сих пор можно видеть на восточном берегу озера Ван. Межгорная впадина озера, почти со всех сторон окруженная горными массивами и покрытая пеплом из извержений молодых вулканов, являлась в древности своеобразной «райской долиной», в которой на удобренной вулканическим пеплом почве буйно произрастал виноград и другие дикорастущие фруктовые деревья. Райский сад согласно Ветхозаветному повествованию находился поблизости от истоков Тигра и Евфрата, которые локализуются в непосредственной близости от бассейна озера Ван, с которым эти реки в древности связывал проток у подножия вулкана Немрут. Можно предположить, что в бассейне озера Ван в раннебронзовую эпоху сложились очень благоприятные климатические и прочие природные условия, которые привлекли сюда жителей окрестных горных областей, что легло в основу легенд об особо плодородном Райском саде. Эта территория с конца 2-го тыс. до н. э. стала называться Урарту, а до этого была известна как Наири, Митанни и т.д. Имеются сведения о том, что вино из Урарту высоко ценилось и экспортировалось в такие отдаленные страны, как Египет. Древнегреческий историк Геродот сообщает, например, о торговцах вином из Армении (название, окончательно сменившее хороним Урарту с VI века до н.э.), которые на баржах, груженных вином, спускались по рекам в Вавилонию. О высокой ценности и популярности вина свидетельствуют следующие эпизоды из древнего текста: для каждой новой партии вина, отправляемой вниз по рекам, сооружались специальные суда, которые после доставки товара в порты южной Месопотамии разбирались, и торговцы возвращались на родину на ослах, которых специально брали с собой на судах (Геродот. История. I, 194). О богатстве сельскохозяйственных угодий Урарту и его неисчислимых запасах вина сообщается также в древнеассирийских летописях, повествующих о захватнических походах Саргона II в горные регионы Урарту. Интересный для этнолога факт: в остатках складских помещений, раскопанных археологами среди развалин урартских городов, хорошо сохранились огромные глиняные кувшины для хранения вина, идентичные тем, которыми и по сей день пользуются виноделы в Грузии. В связи с распространеним ислама начиная с 7-го века на территории современного Азербайджана и Дагестана, позднее на всем Северном Кавказе, культура виноделия не получила здесь такого развития, как в соседней христианской Грузии. 

Что касается Армении, то виноделие здесь приобрело особый профиль со специализацией на производстве крепких вин на основе виноградного спирта. До заселения в древности (начиная с 6 века до н.э.) предками индоевропейцев-армян горной зоны Восточной Анатолии, в этих регионах проживали близкородственные между собой народы, говорившие на хуррито-урартских языках, генетическая близость которых к современным северовосточнокавказским языкам (нахско-дагестанская группа: чеченский, аварский, даргинский, лакский, лезгинский и др.) в среде российских ученых считается доказанной. Российские специалисты (например Дьяконов, Старостин и др.) полагают, что хурритский и уратский языки, частично сохранившиеся в виде надписей на глиняных табличках и камне, являются ответвлениями массива древних языков, называемых в соответствии с современным ареалом распространения северовосточнокавказскими. В этногенезе армян, вытеснивших или ассимилировавших в своей среде носителей этих языков, хурриты и урарты сыграли важную роль, что отразилось в характерных особенностях языка, мифологии, народных промыслов и культуры армян, совершенно чуждых другим индоевропейским народам. 

Интересным является следующее обстоятельство: слово, обозначающее понятие «виноградное вино», не является исконным в индоевропейских и семитских языках и было ими в древности заимствовано из неизвестного языка, родиной которого считается регион между Средиземноморьем и Кавказом [ср. лат. vinum «вино», vinea «виноградник», арм. gini, греч. (f)ojnos, нем. Wein, араб. wajnun, ивр. jajin и т.д. «вино»]. В клинописных источниках на самом древнем из известных науке индоевропейских языков – хеттском (язык соседей хурритов, иммигрировавших на территорию Анатолии в начале 2-го тысячелетия до н.э.) – сохранилось слово wijana «вино» (J. Tischler, Hethitisches Handwörterbuch, Innsbruck 2001), которое почти идентично местному названию государства Урарту – Wiaina/Bianii. Такое «совпадение» представляется неслучайным, хотя могут возникнуть некоторые сомнения хронологического порядка – упоминания об Урарту/Бийаини появляются в источниках на несколько столетий позже исчезновения хеттов с исторической арены. Однако, государственные образования или этнические объединения начинают свое существование не с момента их отражения в источниках.  

Немаловажным обстоятельством, которое проливает свет на историю исследуемого понятия, является тот факт, что вино с древнейших времен использовалось в культовых и магических ритуалах. С учетом того, что дикорастущий виноград и ранние сорта культивируемого винограда были исконно красного (фиолетового) цвета, неудивительно, что фольклоре и культуре многих народов (в том числе и славян) сохранился целый ряд лексических оборотов и традиционных норм, которые свидетельствуют об отождествлении в древности вина с кровью человека или божества. Болгары, например, говорят: «Вино – кърв дава» (вино дает кровь). Сербы в день Усекновения главы святого Иоанна Крестителя не пили и не ели красного винограда, «чтобы не пить кровь святого Иоанна». Использование вина в ритуале причастия объясняется в сербских легендах следующим образом: решив сотворить виноградную лозу, бог отрезал кожу на своем мизинце, и из крови, капнувшей на землю, выросла лоза. Не случайно в христианской традиции, более других монотестических религий впитавшей в себя древние языческие ритуалы оседлых земледельческих народов, вино считается «кровью Божьей» (ср. слова Иисуса Христа, взявшего чашу вина и сказавшего: «сие есть кровь моя», Матф., 26, 28). Многое свидетельствует в пользу того, что под «древом познания» из Ветхозаветного рассказа о земном рае следует понимать именно виноградную лозу, а под запретным плодом – виноград, перебродивший сок которого – вино – в древности отождествлялся с сексуальностью, плодородием, но одновременно и с развратом и деградацией. На этом фоне становится более понятной и подоплека сюжета грехопадения Евы, соблазнившейся запретным плодом по наущению мифического змея. Вкусив виноград (то есть опьянев от вина), Адам и Ева нарушили «табу» и навлекли на себя божественный гнев. Так называемая «народная этимология», связанная с легендами о запретном плоде в виде «Адамового яблока», не имеет под собой основы. Можно предположить, что змей-искуситель в библейском сюжете о Райском Саде, является аллегорическим отражением виноградной лозы, напоминающей своими вьющимися формами змею. Негативное влияние пьянящих свойств вина на поведение и характер человека было по всей видимости известно уже первым цивилизациям, что отразилось в соответствующих религиозных текстах. С этим древним сюжетом, возможно, связаны и всевозможные магические ритуалы, непосредственно связанные с вином и виноградом и направленные на устранение бесплодности у женщин и импотенции у мужчин. Например, у западных славян отваром лозы мылись бездетные женщины, желающие забеременеть. Кроме того существовало поверье, что мужчине при импотенции может помочь ритуал развязывания запутавшихся виноградных лоз. 

Амбивалентность вина, которое являлось неотъемлемой частью культуры земледельческих цивилизаций Древнего Востока и важным элементом религиозных ритуалов, прослеживается на протяжении всей истории человечества, что отразилось в текстах монотеистических религий, в которых есть предостережения от злоупотребления пьянящими напитками или полный запрет на них, как в исламе. Двойственное отношение к вину с самых древних времен обуславливалось его полудикой-полукультурной природой, что позволяло ему играть роль посредника между двумя противоположными полюсами. Галлюциногенные свойства вина и некоторых растений были замечены еще в древности и использовались в магических колдовских ритуалах, осуждаемых монотеистическими религиями. Характерно, что курение дурманящих трав было более распространено в скотоводческих кочевых культурах, а употребление вина в земледельческих. Вино в древности редко употреблялось в чистом виде, а разбавлялось водой. Перебродивший сок винограда смешивался с водой во время военных походов среди прочего с целью стерилизации воды сомнительного качества. Пить неразбавленное вино считалось, например, в Древней Греции варварским обычаем, о чем свидетельствует выражение «пить как скиф». Один из спартанских царей умер, напившись большим количеством чистого вина в компании скифских послов. Рабов в Спарте в воспитательных целях спаивали чистым вином и привязывали к земле в центре города с тем чтобы у спартанской молодежи сложилось соответствующее впечатление о разрушительном воздействии алкоголя на поведение людей. Особое порицание в Древней Греции и Риме заслуживало женское пьянство, которое высмеивалось в комедиях и считалось особо аморальным.

Вино как символ крови отмечено и в Ветхом Завете: Книга Бытия (49.11) настаивает относительно вина на определении «кровь виноградных ягод», а Второзаконье (32.14) говорит о «крови гроздьев». Наиболее ранние свидетельства данного феномена были обнаружены в хеттских ритуалах и текстах присяги воинов, причем совершающий обряд возлияния вина восклицал: «это – не вино, это – кровь ваша». Именно важная роль вина и связанных с ним ритуальных оргий в традициях языческих культов, а не только вред пьянства для здоровья людей, послужила, вероятно, главной причиной осуждения потребления вина в исламе (ср. «вакханалия» – от имени бога вина Вакха/Бахуса у древних римлян, продолживших соответствующую традицию культа бога вина Диониса у древних греков). Общеизвестной является выдающаяся роль хурритской религиозной традиции при дворе хеттских монархов (Güterbock H. G., The hurrian Element in the Hittite Empire, Cahiers d’Histoire Mondiale 2, 1954.), так что можно предположить, что соответствующий термин, обозначавший «вино», наряду с целым рядом других культовых понятий и ритуальных процедур, был заимствован хеттами у хурритов (как позднее армяне заимствовали некоторые термины из языка урартов). 

Обратимся теперь к Восточному Кавказу: именно здесь, в среде родственных хуррито-урартскому языках кавказских горцев кроется, возможно, разгадка секрета происхождения наименования вина. В лексике лезгинских языков (лезг. и-ви/ви, таб. и-фи «кровь» и т.д.) мы находим положительный ответ на вопрос: находит ли предполагаемое соответствие понятий «вино» и «кровь» лингвистическое подтверждение (ср. также бацб. ве, уд. фи «вино», фи-ней «винный»). Чередование звуков «в» и «ф» в родственных между собой словах является широко распространенным явлением в кавказских языках, поэтому нельзя отрицать возможности происхождения наименования вина от лезгинского корня ви, исконно означавшего «кровь». 

На лезгинской (северовосточнокавказской) основе можно объяснить и компоненты в слове «вино» (*wain < *wian, ср. хетт. wijana «вино», урарт. Wiaina/Biaini «Урарту»), где элемент „-(a)n" является окончанием родительного падежа или адвербиальным окончанием после корня „wi" (ср. лезг. фу «хлеб» - фу-ан «хлебный»). Таким образом, слово *wian (предполагаемое исходное слово, из которого произошло наименование вина и название государства Урарту) означало первоначально «кровяной, похожий на кровь» (в отношении вина) и «винный, богатый вином» (применительно к Урарту, древнее название которого Wiaina/Biaini, возможно, сохранилось в названии озера Ван). Из родственного северовосточнокавказским языкам хурритского диалекта этот культурный термин вместе с самим продуктом был «экспортирован» в другие регионы и языки мира. Древнейшими «импортерами» вина и его наименования из горных областей Загроса и Восточной Анатолии являлись, по всей вероятности, шумеры, народ неизвестного происхождения, заселивший нижнюю Месопотамию начиная с конца 4-го тыс. до н.э. В языке шумеров понятию «вино» соответствует шумерограмма GEŠTIN, звуковым эквивалентом которого является слог wi-, соответствующий древнему наименованию крови в северовосточнокавказских языках.

Семантические сдвиги в родственных понятиях – явление, широко распространенное среди кавказских языков, поэтому предложенную на примерах северовосточнокавказской лексики этимологию термина «вино» нельзя отвергать на том основании, что понятие «кровь» в хурритском языке засвидетельствовано в виде cur-gi/cur-ki. Во-первых, нам неизвестно, каким словом обозначалась кровь в урартском, да и в самом хурритском данное обозначение крови могло быть диалектным. Во-вторых, и эта хурритская лексема находит свое соответствие в северовосточнокавказских языках – ср. чеч., инг. цIий, бацб. цIейг «кровь» (пранах. *цIеги). В основе этого ряда лежит северовосточнокавказский корень, исконно означавший «огонь» (ср. чеч. цIе, авар. цIа, анд. цIа, цез. цIи, лак. цIу, дарг. цIа, лезг. цIай, хин. чIя «огонь», в некоторых из этих языков с параллельным значением «лихорадка») с семантическим переходом в некоторых языках в значения «красный», «кровь» и т.д. (ср. выше хурр., чеч., инг., бацб. «кровь», чеч. цIен, инг. цIе, бацб. цIеге «красный» и т.д.). В некоторых дагестанских языках наблюдается похожая тенденция – здесь понятие «кровь» происходит от слова «красный» (ср. крыз. иреж, буд. ирд, кар., тинд. гьери, багв. гьер, ботл., год. гьири «кровь» и т.д.), так что при изучении соответствующих лексических феноменов наряду с фонетическими закономерностями обязательно следует учитывать семантическую «чересполосицу», столь характерную для родственных терминов в кавказских языках.

Другим, на первый взгляд, «слабым местом» предлагаемой этимологии является то обстоятельство, что во многих кавказских языках, в отличие от приведенных выше бацбийского и удинского вариантов, понятие «вино» обозначается словами, не имеющими отношения к наименованию крови или кровеносных сосудов: ср. чеч. чагар, авар. чагир, лезг. чехир и т.д., которые считаются заимствованиями из восточных языков (напр. иранских или тюркских, ср. также ивр. šekar «крепкий хмельной напиток» в отличие от jajin «виноградное вино»). В основе этого «кочующего термина», корни которого уходят в глубокую древность (ср. аккад. šikaru «хмельной напиток»), лежит слово, первоначально означавшее пиво или другой хмельной напиток, приготовленный из злаков. Отсутствие в большинстве северовосточнокавказских языков исконного термина, обозначающего понятие «виноградное вино» при наличии исконных терминов, означающих «виноград», можно объяснить следующим образом: в связи с запретом употребления вина, вызванного исламизацией Дагестана и Чечни, древнее обозначение виноградного вина, которое было созвучно со словом «кровь», вайнахами и дагестанцами было утрачено вместе с прекращением производства самого продукта и сохранилось, как и следовало ожидать, лишь у народов, которые не были исламизированы и продолжали выращивать виноград с целью производства вина (ср. бацб. ве, уд. фи «вино»). У остальных народов функцию наименования вина позднее приняло на себя слово, которое вместе с самим продуктом вошло в обиход в относительно недавнее время из соседних к Кавказу регионов. 

Одним из примеров соответствующих семантических и этимологических переплетений является также образ богини садов и любви в римской мифологии – Венеры (лат. Venus), имя которой также связано с древним обозначением вина. Традиционно праздники Венеры отмечались 1-го апреля и 19-го августа, что совпадает со временем начала сева и сбора винограда на Аппенинах (апрель-май и август-сентябрь, ср. лат. vinndemia «сбор винограда», фриул. mes de vendemia «сентябрь»). Не случайно и то, что супругом Венеры – древнейшего божества доиндоевропейского (этрускского) населения Апеннин – является бог огня Вулкан (лат. Vulcanus) – заимствованный у этрусков мифический образ (этр. Velxanu), эквивалентом которого в греческой мифологии является Гефест. Связь богини виноградников с богом вулканов является аллегорическим отображением соответствующих наблюдений и реальной действительности, о которой говорилось в начале данной статьи. 

Следует учесть, что большинство из указанных выше слов из индоевропейских языков не являются в них исконными, так как не имеют достаточного обоснования на индоевропейской базе. Хотя реконструировать пути заимствований и восстановить картину древних языковых контактов в связи с большой временной отдаленностью и широкой распространенностью соответствующих терминов не представляется возможным, можно констатировать, что исходной отправной точкой терминов, связанных с виноделием и другими сельскохозяйственными навыками, является регион древнейшего земледелия в предгорьях Восточной Анатолии, Закавказья и Загроса – прародина народов, называемых сегодня кавказскими, откуда соответствующая аграрная терминология и характерные культы распространились в другие регионы. Материал кавказских языков является при этом своего рода ключом к пониманию мотивации соответствующих наименований и их этимологии. 

Что касается места вина в современном обществе, то на смену сакрально-божественной роли перебродившего виноградного сока в древнем обществе пришло восприятие вина как обычного продукта питания, которое нередко является частью повседневнего рациона в некоторых странах. Благодаря своим тонизирующим и веселящим свойствам вино продолжает считаться особым напитком, который «лечит душу». Однако нет никаких сомнений в том, что алкоголь в любой его форме является ядом, каждая капля выпитого спиртного приближает пьющего человека к болезням, моральной и физической деградации. Красивая бутылка с дурманящим ароматным напитком является сегодня таким же искушением, испытанием стойкости характера человека, как и во времена Адама и Евы, наказанных Богом за употребление вина. Заблуждениями являются также распространенные убеждения о том, что малые дозы алкоголя не приносят вреда, что качественный алкоголь даже полезен, что спиртное снимает стресс, поднимает работоспособность, стимулирует аппетит, лечит болезни и т.д.. В России, в состав которой входят народы Северного Кавказа, многие считают, что злоупотребление спиртными напитками является неотъемлемой частью местной культуры. Однако даже устойчивое русское выражение «пить по праздникам» свидетельствует о том, что употребление крепких спиртных напитков в древности в России не являлось повседневным, а было приурочено к языческим праздникам, часто приуроченным к аграрным календарным праздникам, часть которых сегодня ошибочно считается исконно христианскими. 

Выше уже говорилось о запрете употребления вина в исламе, о чем совершенно отчетливо сказано в Коране (Сура Аль-Маида, 90-91). Несмотря на попытки некоторых мусульман, смягчить этот запрет, ссылаясь на определенные либеральные порядки в исламских странах, а также на ссылки на определенные аяты в Коране (Сура Мухаммад, 15), где говорится о дозволенности вина для богобоязненных мусульман, попавших в Рай, общепринятое мнение исламских богословов по этому поводу однозначно: употребление вина и других спиртных напитков является грехом, за которым следует наказание. Характерным признаком «райского вина» является по их словам то, что оно не одурманивает и от него не болит голова, то есть речь идет о каком-то продукте, в котором не содержится алкоголь (Сура Аль-Вакиа, 17-18). На Кавказе горцы часто кипятили вино, которое приобреталось у армян и евреев, например на базаре в Кизляре, чтобы выпарить из него алкоголь, и только после этого пили. Свою статью об истории зарождения и распространения вина и его наименования хочу завершить цитатой Иоганна Гете: «Человечество могло бы достигнуть невероятных успехов, если бы оно было более трезвым».