Четвертая волна европейского национализма: Каталония

Осенью 2017 года в результате волеизъявления на всенародноми референдуме парламент Каталонии провозгласил суверенитет. На это, разумеется, очень негативно отреагировала вся Испания, которая возмутилась такой «неблагодарностью» самого богатого региона страны, который является органической составляющей испанской Короны вот уже более чем пол тысячелетия. Однако условия современной гуманно-либеральной демократии не позволили испанскому правительству прореагировать так, как привыкли реагировать все имперские государства, когда какие-то порабощенные ими народы пытались вырваться на дорогу самостоятельности и свободы, — жестокими и массовыми репрессиями и установлением системы диктаторского управления в провинции. Времена таки изменились.

Правда, каталонские события начали менять саму Испанию, начались «глубоководные» процессы общественно-ценностной и идеологического видоизменения сознания ее жителей. Две ведущие партии — левая, социалистическая и права, народная — начали обвинять друг друга в излишней лояльности и беспринципности в каталонском вопросе, начали показывать друг перед другом, кто больше «испанский националист».

В то же время по всей стране за короткое время усилились настоящие националистические настроения, а в провинции Андалусия впервые в ее современной истории в местный парламент прошла право-радикальная партия Vox. Удивительное спокойствие хранят баски — многолетние возмутители всеиспанского покоя безапелляционными террористическими актами. Но, очевидно, покой этот настораживает, и не только Мадрид, но и Париж, поскольку, как известно, более 200 000 басков проживает в юго-западном углу Франции, в предгорьях Пиренеев.

Недавно на протестных акциях в Барселоне было видно, как изменилась ситуация: испанская полиция действовала очень жестоко, грубо избивая женщин-протестанток и простых прохожих разного возраста. По всему было видно, что терпение испанского правительства врывается. Нетерпимость и ненависть к каталонских выступлений растут.

Как же реагирует на эти все события вокруг Каталонии объединенная демократическая Европа, в столице которой, в Брюсселе, находится президент-изгнанник мятежного региона? В основном никак. Европа нечего сказать и это закономерно. Проблема в том, что демократический и технолого-экономический прогресс, а это основные ценности, на которых появился Европейский Союз, не решают национальные вопросы. Мир этнически отличных народов развивается по двум большими и вечными законами: спонтанного национализма и государственно-силового синтеза. Вся история человечества — это беспрерывное соревнования разных народов за право доминировать, преобладать другой во всех аспектах: политическом, социальном, культурном, духовном. Принцип милитарной преимущества приходил тогда, когда все другие, накопившись, давали ему основания. Кто отказывался от этой конкуренции, замирал и потом умирал для истории. Иногда бывали случаи, как с чехами или украинском, что полумертвым удавалось возродиться.

Все освободительные национализм угнетенных народов на первой фазе своего развития считались «идиотическими» и «смехотворными» (как смеялись российские культурники во главе с В. Белинским из первых украинских литературных произведений в начале XIX в.), На второй фазе — «бандитскими» и « преступными »(и к ним относились соответственно), а на третий, завершающей, фазе -« романтическими »и« героическими »(это когда взбунтовавшиеся нация находила в себе силы встать на бескомпромиссную борьбу). Это вечная парадигма становления и развития национализмов.

Всегда, во всех политических «мозаиках» существовал заговор господствующих, имперских государств против слабых и угнетенных народов. Существует только несколько исторических исключений из этого правила. Эти сильные вдруг «забывали» о высоких идеалах морального добра и сострадания, идеалы справедливости и законности, когда речь шла о том, чтобы посочувствовать угнетаемым и обиженным, если те разрушали установлен международный порядок. И поэтому современная объединенная на «высоких идеалах гуманности и прогресса» Европа нечего сказать о каталонский национализм: его не назовешь «идиотским» и «смехотворным», поскольку речь идет об одном из самых народов континента; его не назовешь «бандитским» и «преступным», так каталонский национализм является по нынешней своей сути миролюбивым и толерантным; его не назовешь и «романтическим» и «героическим», так как этим можно оскорбить официальную Испанию (она ведь тогда кто? Империя? Да что вы, это же дикарскую понятие для современности!).

Скорее всего, мы так и не услышим чего-то внятного и трезвого о ситуации с Каталонией и не только с ней. Поэтому попробуем проанализировать эту проблему глубже и всесторонне. Каталонцы относятся к числу т. Н. «Малых народов» Европы, как принято определять эти несколько народов в современной нациологии. По численности это самый безгосударственный европейский народ. (7 млн ​​человек, а всего, вместе с расселены вне Каталонии, он насчитывает до 12 млн человек). В этом ряду еще стоят шотландцы (5 млн), валлийцы (2 млн), баски (2300000), галисийцы (2300000), бретонцы (3 млн), провансальцы (3 млн, хотя во всей Окситании диалектами окситанского языка говорит в 8 млн), корсиканцы во Франции (300 тыс.), фризы в Нидерландах и Германии (400 тыс.), рето-романцы в Швейцарии (800 тыс.), саамы в Финляндии, Швеции и Норвегии (80 тыс.) , гагаузы в Молдавии (250 тыс.), крымские татары в Украине (250 тыс.) и большой ряд кавказских народов, среди которых крупнейшими являются адиго-черкесы (1200000), балкарцы (130 тыс.), чеченцы (1, 5 млн.), ингуши (400 тыс.), осетины (550 ты с.), которые имеют формальные автономные республики в Российской Федераций, аварцы (800 тыс.), кумыки (500 тыс.), даргинцы (500 тыс.), лезгины (480 тыс.), лакцы (200 тыс.), проживающих в Дагестане. Вообще есть еще два десятка малых народов, которые сохраняют свою отдельную этничность, но они либо слишком немногочисленны, или имеют уже слишком разрушены этнические основы и подвергнуты мощной ассимиляции, как кашубы в Польше или сербо-лужичи в Германии и тому подобное.

Все малые народы или были сильно уничтожены и твердо угнетенные в Средневековье или позже, или потерпели мощных социальных и культурных ассимиляции, которые не позволили им развиться в полноценные нации. Однако большинство их характеризует упрямое и твердое желание быть нацией, выжить в условиях глобализации, усиливает объективные процессы ассимиляции малых народов. Из названных народов, возможно, только галисийцы, бретонцы, провансальцы, фризы, саамы морально смирились с процессами ассимиляции и видят свое будущее исключительно в рамках этнографии, как украинцы в XIX в.

Каталонский национализм имеет свою специфику. Это национализм нации, которая никогда не имела своей полноценной государственности (от IX в. Зависели от Франкской империи). Каталонцы преимущественно жили в пределах испанских государственных образований на правах полной автономии как графство Барселоны. Однако в национальном измерении это вполне полноценная нация. По этногенезом каталонцы происходят, очевидно, от лигуреев — этноса, расселился во II тыс. До Р. Х. вдоль средиземноморский побережья от Северной Италии через Южную Францию ​​в Северо-Западной Испании (примерно от Генуи до Валенсии). Впоследствии, от III ст. до Р. Х., эта зона стала главным объектом экспансии Древнего Рима. Это была всего и глубже романизированная территория за пределами Италии, то есть латинство является ее цивилизационно-ментальной основой. Так сформировалась протонация окситанский (от названия южного французского региона Окситания), которая постепенно впитывала еще кельтские и иберийские этнические влияния. Границы Окситании охватывали довольно большие территории на юге Франции, которые сегодня называются городами Ницца, Марсель, Клермон-Ферран, Лимож, Бордо, Тулуза и Монпелье. В V в. н. е. эту территорию завоевали германские племена вестготов, с именем которых якобы и связано название Каталония, то есть это испортит «Готоландия».

На IX в. сформировалась отдельная Окситанский язык — это нечто среднее между французской и испанской. От XII в. начала развиваться на этом языке качественная историческая, художественная, философская литература. Поэтому к эпохе Ренессанса окситанцы были вполне сложившейся предмодерн нацией. Однако для них роковыми стали успешные наступления сильных соседей: французов с севера и испанцев с юга. В частности Каталония была постепенно в XII в. поглощена Арагонская королевством в результате династического брака и стала для него удобной платформой для развертывания экспансии в Средиземном море, где вскоре Арагон, а спустя объединенная Испанская Корона стала полным хозяином положения. Именно талант каталонцев как мореплавателей сыграл здесь решающую роль.

К XVIII века. каталонцы были во многом поглощены и ассимилированы сильной испанской государством и богатой испанской культурой; все их попытки укрепить свой суверенитет останавливались силой и жестокостью. Связи с территорией Окситании за Пиренеями, то есть с французскими провинциями Лангедок и Прованс ослабли и там начали формироваться две другие отдельные нации: собственно окситанский и провансальский, которые, однако, полноценными нациями так и не стали из-за слишком мощный французский культурно-цивилизационный и государственный давление.

Поэтому именно в Каталонии мы видим успешный вариант возрождения большой окситанского нации, особенно от эпохи Романтизма (XIX в.), Когда благодаря настойчивой культурно-образовательный труда каталонским элитам удалось возродить массовое национальное сознание (она еще развилась во французской провинции Руссильон, где живет более 200 тыс. этнических каталонцев). Хотя вырваться из объятий испанского государства Каталонии не удалось и причинами здесь были такие особенности ситуации: испанский ирредентизм (идеология неделимости) был слишком сильным, потуги испанской ассимиляционной системы также не отставали, одновременно каталонцы по своей численности были слишком слабым фактором, а в идеологическом плане они имели ту недостаток, не выработали себе традиции героико-милитарной борьбы.

Зато большим преимуществом каталонской нации, особенно в ХХ в., Стала их способность к модернизации своего общества, гражданская мобильность, хозяйственная предприимчивость, культурно-интеллектуальная открытость. Так каталонцы получили значительное преимущество над остальными Испании как очень развитая провинция, как высокообразованный нация, как динамическое, изобретательное общество.

1932 Каталония получила автономию, однако во время гражданской войны 1936-1938 гг. Она была утоплена в крови. Поэтому как общество идеологическое Каталония окрепла на левой идеях, которые были логичной альтернативой традиционному испанского консерватизма и реакционного монархизма. Это сегодня дает основания «ультранационалистов» провозглашать весь каталонский освободительное движение «левацкой экстремизмом» и «провокацией Кремля», что, безусловно, нонсенс, поскольку речь идет о широком национальное движение.

Даже тех скупых фактов, которые мы привели, достаточно, чтобы понять, что каталонская нация в своем объективном развитии закономерно превратилась в изверженных силу, которая подрывает устоявшиеся имперско-ассимиляторские правила и рамки международной системы и поведения. Так было со всеми национализмами безгосударственных ( «малых») народов Европы, которые в определенный момент выходили на сцену истории, чтобы заявить о своих правах на суверенитет и свободу.

В общем Европа пережила три большие волны национализма. Первая была вызвана в конце XVIII века. идеями Просвещения, которые стимулировали тенденции к просвещению и образованию широких народных масс. Это повело к заинтересованности народными языками и к попыткам использовать их на письме. Апогеем Просвещения стала Великая Французская революция 1789-1799 гг., Которая ввела в систему международного правового мышления понятия «нация» в противовес понятием «династия» и «монархия», которые перед тем долгие столетия формировали политико-правовое поле Европы. Параллельно в это время появились идеи романтизма, которые принесли понятие «духа нации» (И. Г. Гердер) и еще больше сакрализировали внимание к языкам безгосударственных народов. Так над Европой поднялось лозунг «Свобода и справедливость», которое вылилось в поддержку освободительных движений угнетенных. Начали формироваться националистические идеологии, которые строились по определенной схеме: «реконструкция национальной традиции», «особое внимание к истории», «создание героической парадигмы прошлого», «нормирование народного языка и перевода ее в литературную», «модернизация культуры», «создание системы образования на родном этнической основе »,« формирование системы национальной пропаганды »(прессы),« организация нациотворческих институтов »(театров, издательств, культурных и научных центров, университетов и т.д.) и др.

Наиболее активными и воинственных в своих притязаниях национальной свободы сначала оказалось три балканские народы — сербы, греки и румыны (валахи, по тогдашней этнонимии). Вследствие массовых восстаний государственную суверенность сначала получила Сербия (1815), впоследствии Греция (1821) и Валахия (1821), хотя все три еще признавали над собой номинальный протекторат Оттоманской империи. 1830-го эта империя под давлением бесконечных восстаний и Европы признала полный суверенитет Сербии и Греции. Тогда же в результате революции освободилась Бельгия, долго притесняемая Испанией, Австрией, асимилирована Голландией. 1862 объединены Валахия и Молдова провозгласили полный суверенитет как единая Румыния. Годом ранее завершила свое объединение Италия, освободив путем восстаний большинство своих земель. Завершающим аккордом побед романтического национализма стало крупное восстание в Болгарии и русско-турецкая война 1877-1878 гг. И признание независимости этой страны.

Вторая волна европейского национализма была обусловлена ​​мощными процессами модернизации и Первой мировой войной. Так суверенность получили Норвегия (1905), Албания (1912), Финляндия (1917), Чехословакия (1918), Венгрия (1918), Польша (1918), Литва (1918), Латвия (1918), Эстония (1918), Ирландия (1921).

 Третья волна развития европейского национализма была порождена крахом СССР и системы социализма в Восточно-Центральной Европе. Поэтому суверенность получили Молдова, Литва, Латвия, Эстония (эти страны были повторно оккупированы советской Россией в 1940), Украина, Беларусь, Хорватия, Словения, Босния и Герцеговина, Македония, в 1993 году самостоятельной стала Словакия, а затем, в 2006-м, к ним присоединилась Черногория, которая медленно отделилась от союзной с ней и доминантного Сербии как некой миниимперии.

Если первая и вторая волны национализма прошли преимущественно с полномасштабными международными войнами, жестокими межнациональными конфликтами (кроме случая с «холодными» Норвегией и Швецией, которые расстались по-протестантской щепетильно по юридическим предписаниям), то третья волна национализма преимущественно была мирной. Война разразилась только в Югославии через шовинизм и гегемонизм сербов. Параллелью к ней 1991 неожиданно стала борьба за независимость Чечении-Ичкерии на Кавказе, за что режим Путина после 2000 превратил эту страну в сплошную руину.

И вот, закономерно, наступила четвертая волна вспышки европейского национализма, предвестником которой как раз и была чрезвычайно жестоко война в Чечении. Этого, разумеется, не хочет замечать европейский истеблишмент, который устроил себе очень комфортную жизнь и стремится сохранить общее спокойствие. Очевидно, что можно закрыть глаза на явные проблемы, отвлечься от них и думать, что объективные процессы сами собой приостановятся, развеются. Но так бывает только в сказках. Процессы нациогенеза, если они уже набрали кинетической энергетики, не могут куда-то деваться, раствориться в ничто.

Процесс развития нации, то есть медленного перехода ее от сознания этноса в сознание современной нации, можно остановить, но это должны быть очень разрушительные и глубинные действия. Например, мы назвали среди малых народов Европы Галисийцев, провансальцев, бретонцев, фризов, рето-Романца и саамов (лапландцев), которые, по нашему мнению, отказались от полноценного национального бытия. Причиной этого стали потери ими своих элит еще в Средневековье (за исключением саамов, которые оставались жить на очень примитивном культурном уровне и не имели политических элит). Как народы они не получили трех архиважных характеристик: 1) не создали высокой культуры; 2) не урбанизировались; 3) не создали себе героико-воинственной национальной идеологии. Без этих трех факторов каждое этническое общество не может перейти в качественно высшую фазу развития. Соседство рядом с этими малыми народами больших, энергетически сильных и культурно-экспансивных наций, соответственно, испанской, французской, немецкой и голландской и итальянской постоянно размывает их гостиной возможностей. Иначе говоря, активные и творческие люди среди Галисийцев, провансальцев, фризов, рето-Романца постоянно переходят в инонациональные идентичности, именно поздравительная энергетика этих этносов приглушается давлением больших чужих социумов и культур.

Случай Каталонии, как и Басконии, Шотландии, Уэльса (Уэльсе), частично Корсики и нескольких кавказских народов из перечисленных является отличным. Этим народам раз удалось сохранить, хотя и деформированными, свои элиты и зацепиться за две жизненноважного характеристики роста — за высокую культуру и урбанизм, в случае с чеченцами — еще и за воинственную идеологию. Понятно, что по всем качествам национальной сформированности каталонцы опережают все другие малые народы, поскольку сумели выстроить эффективные барьеры против всеиспанский ассимиляции. По уровню модернизованости им равны шотландцы и валлийцы, но имеют перед собой чрезвычайно развитую английский цивилизационно-культурную мощь, поэтому отстают.

Особенно интересен и значим для Украины вариант бытия малых народов встречаем на Кавказе. Проблемой этих наций является чрезмерно сак-рализована патриархальная сознание, с которой они не могут выйти вот уже два века, с тех пор цивилизационно столкнулись с Большим Западом (через Россию). Именно это сознание тормозит их модернизацию, урбанизацию и выход на пространстве пути высокой культуры. Последние часто «перекрывает» мусульманский фанатизм, который воспринимает их как зло. Несмотря на все, этот национализм малых народов есть сегодня большой угрозой для Российской Федерации как замаскированной империи. Ведь каждый год приближает эти народы к процессам модернизации объективно, потому активируются их связи с внешним миром, ибо формируются, хотя и медлительным (нехватка университетов на Кавказе) высокообразованные элиты, потому что глубже осознание своей исторической судьбы и миссии. Поэтому международная ситуация на Кавказе предусматривает многоплановые и взрывные процессы. Европа, цинично отворачивается от них, напоминает страуса, который думает, что, как он зажмуриться, то угроза то пройдет.

Отворачиваться и замыкаться от четвертой волны европейского национализма — значит идти против течения. Ничего страшного с Европой не произойдет, если на ее карте появятся еще несколько независимых государств. Это никоим образом не поколеблет стабильность континента. Но стабильность континента может пошатнуться, если несколько крупных государств будут упорно игнорировать права наций, которые полностью сформировались в независимой государственной жизни. Поэтому европейским политическим элитам надо подумать о комплексной программе адаптации современного национализма малых народов к системе ценностей, принципов и идеалов Евросоюза. Это должно быть прежде всего широкая просветительская и аналитическая работа с убеждениями скрыто имперских наций, отказаться от политики абсолютного доминирования.

Следующим этапом должна стать работа по выработке правовых и институциональных основ для проведения цивилизованного и гармоничного диалога малых народов с господствующими государствами. Только таким образом удастся избежать тех конфликтов, перспектива которых явно наступает на Европу.