«Лики Кавказа» - Продолжение

22.Даниель-Бек Елисуйский 

«Воин плохой, советчик – хороший, исполнитель никуда не годный». 

Имам Шамиль.Не каждый воин достоин ездить на коне. Не каждая рука достойна держать копьё. Достоин похвалы тот воин, который бросается в битву с пылкостью льва.(Надпись со знамени Даниял султана Илисуйского)Одним из неудачных и бездарных действий наиба Даниель – Бека историки считают его поход в Южный Дагестан, штурм села Ахты. Даниель-Бек убедил имама, что жители вольных обществ Южного Дагестана при первом же появлении мюридов поголовно перейдут на их  сторону.  Практика показала совершенно иную картину. 

И хотя Ермолов писал Воронцову в восторженных тонах о том, насколько искусно была проведена имамом сама вылазка, результаты похода были неутешительными. Южный Дагестан не присоединился к имаму. Более того, при штурме имамом крепости Ахты, местная милиция оказала мюридам сильное сопротивление. В общем,   сорвали  планы Шамиля. Бывшие поданные Даниель-Бека, которых он сам же в свое время насильно заставил подчиниться российской власти, не присоединились к нему, когда он (Даниель-Бек) призвал их вести войну с русскими. (Уместно в связи с этим вспомнить, что  в 1838 году не без помощи Даниель-Бека русские войска сломили сопротивление правителя рутульского вольного общества,  входившего в состав Елисуйского султанства, Агабека Рутульского.) Имам Шамиль, по словам Руновского, не питал симпатий к Даниель-Беку. В истории же султан Елисуйский остался как типичный беспринципный политический авантюрист. В действительности вся его жизнедеятельность состоит из переходов на ту сторону, которая согласна заплатить ему больше. Сначала Даниель-Бек служил царю, добился звания генерал-майора, затем переходит на сторону имама, где был назначен сначала наибом, а затем мудиром, то есть губернатором. 

Однако Даниель-Бек не был просто интриганом и проходимцем. Перед нами очень сложная и неоднозначная фигура….Прежде чем приступить к жизнедеятельности такой незаурядной личности как Даниель-Бек, предлагается два документа, письма,  написанные одни и тем же человеком, и об одной и той же области… первый документ, рапорт полковника Даниель-Султана генералу  Шварцу о поездке в Рутул и Ахты для успокоения тамошних жителей. 12 апреля 1842 г. 

«В. пр. честь имею при сем представить копию с полученного мною предписания, последовавшего от полк. Бучкиева на имя м Ковалевского за № 171 для соображения вашего, донося при этом, что я на сих днях полагаю отправиться из Рутула в Ахты с полк кн. Андрониковым для общего совещания и успокоения тамошних жителей от тайных замыслов и злодеяний Шамиля; препровожденные при сем два куверта за № 59 и 163 покорнейше прошу приказать доставить по принадлежности»И второй документ…Письмо Даниель-Бека к Шамилю о положении дел в Южном Дагестане. 20 сентября 1848 г. «Привет вам. Затем. До сих пор дела наши идут так, как мы хотели. 

Рутульцы уже в наших руках. Потом жители Ахтов и других краев  желают перейти на нашу сторону и приглашают нас к себе. Многие ахтынцы и жители других селений уже перешли к нам. Со стороны врагов слышны противоречивые известия. Мы отправимся к подступам Ахтов, внимая к их просьбам. А вообще население очень хочет, чтобы вы приехали к нам.»В современной азербайджанской историографии бытует мнение, что султан Даниель-Бек был по национальности азербайджанцем. Причисляют его к великим сынам Азербайджана. Но это не соответствует истине. Большая часть населения Елисуйского султанства так же, как и правители, были цахурцы. ..  

Далее из википедии…«Бассейн Курмух-чая, левого притока Алазани, где находилось селение Елису, некогда принадлежал Грузии и составлял особое эриставство (феодальное владение) Тсукет. В начале 17 века, после погрома Кахетинского царства Шах-Аббасом, в бассейне этой реки возник султанат, названный Елисуйским, по имени главного селения Елису. В 17 веке султанат Елису и шесть Джаро-Белоканских джамаатов были объединены в конфедерацию, население которой состояло из тюрков (мугалов), аварцев,  цахуров и ингилойцев (грузины- мусульмане). Этот союз занимал территорию по нижнему течению реки Алазань, ограниченную с запада Кахетией, с юга — частично Ширакской степью, с востока – Шекинским ханством.  В состав этой территории входили также земли, лежащие на северных склонах Главного Кавказского хребта (верховьях Самура). Елису и джаро-белоканские джамааты успешно сопротивлялись попытками кахетинских царей вернуть контроль над бассейном Курмух-чая, а 5 мая 1723 года даже захватили Тифлис, получив с этого города дань в размере 60 000 тюменов. В середине 18 века Елисуйский султанат достиг такого влияния, что Османская империя присвоила султану Илису Али Султан беку важный для того времени титул паши  «Ики санджаглы».Илисуйские султаны родом из Цахура. 

И переселились сюда после изгнания их из села  Цахур. (Считается, что само  название села Илису происходит от цахурского слова  вилисув — «голубая гора». Есть, правда, и иные версии происхождения этого названия.) Село Елису ( или Илису)  образовано из 8 кварталов и по этническому составу состоит из цахуров, которые подверглись пассивной ассимиляции, вследствие чего забыли свой язык, и считают себя азербайджанцами. Все названия кварталов имеет цахурское происхождение. Часть населения Елису считалась лезгинами (цахурами), но в те времена все население Дагестана считалось лезгинами.  Русские авторы второй половины 19 века писали, что родным языком части елисуйцев был цахурский. Через Елису проходил важный путь, связывавший Дагестан, Грузию, и Азербайджан.В начале 19 века Российская империя начинает завоевание Северного Азербайджана. 

Елисуйский султанат был присоединён к России в 1807 году русскими войсками под командованием генерала  В. С. Гулякова. В 1830 году, после семи походов русских войск, Джаро-Белоканские джамааты были ликвидированы, а вместо них был создан одноимённый округ, часть которого  стал и Елису. В отличие от своих соседей, елисуйские султаны активно сотрудничали с русскими властями на Кавказе, в частности неоднократно оказывая им военную помощь. За это имперская администрация помогла последнему султану Даниель-Беку подчинить своей власти долину верхнего Самура с главным селением Цахур. Впоследствии отношения елисуйского правителя с русской администрацией ухудшились.»4 июня 1844 года утром, неожиданно для народа, своих подданных, преданнейший слуга Российской империи Даниель-Бек в большой Джума-мечети в окружении всех придворных и феодальной знати торжественно присягнул на измену царскому престолу. Положив руку на открытый Коран, он дал клятву, что с сего дня переходит на сторону восставших во главе с Шамилем. Свою утреннюю молитву он завершил словами: "До сих пор заблуждался, забывал Бога, не исполнял шариата и, наконец, познав истину, пренебрегаю всеми почестями и славою и посвящаю себя служению единому Богу..."  

Чем объяснить такой резкий поворот в жизни Елисуйского правителя? Что было причиной его перехода на сторону Шамиля: прозрение или честолюбие, гордость или затаенная обида на царскую администрацию? Безусловно, теперь об этом судить очень трудно. Но сам Даниель-Бек это положение объясняет так: "Самолюбие мое задето было в высшей степени... И я, будучи молод, горд, чересчур пылок от натуры, как знатный азиатец, забылся и сделал шаг вперед, а назад его уже не было возможности сделать!.. От искры бывает пожар, от ничтожного столкновения моего с местной властью образовалась моя гибель..."В русской историографии переход Даниель-Бека на сторону имама Шамиля, безусловно, трактуется как измена…  

В одном из архивных документов по этому поводу сказано: «Когда войска, предназначавшиеся к движению в горы со стороны Лезгинской кордонной линии, стягивались на общий сборный пункт, получено было известие начальником Лезгинского отряда генерал-майором Шварцом, что элисуйский (т. е. илисуйский) султан, генерал-майор Даниель-Бек, владелец пространства земли, прилегающего с северо-западной стороны к Шекинскому уезду и простирающегося от Алазани через горы до Казикумухского ханства и Самурского округа, изменил нашему правительству, которым он постоянно был облагодетельствован; и, присягнув торжественно в мечети принять сторону Шамиля, заставил и своих подданных произнести ту же клятву». Но если посмотреть на предшествовавшие этому событию обстоятельства, выясняется, что султан перешел на сторону имама по политическим мотивам«Вскоре после подавления царскими войсками Джарских восстаний 1830 и 1832 годов царское правительство приступило к ограничению прав соседнего илисуйского султана. Хотя официально илисуйские султаны не поддержали вышеуказанные восстания, но большая часть населения султанства принимала в них самое активное участие. После подчинения Джаро-Белоканских обществ, как правильно отмечал И.П.Петрушевский, … оставление Даниял-султана в роли хотя бы вассального и мелкого, но государя, казалось теперь правительству не нужным и даже не безопаснымВ 1830 году Илисуйское султанство было подчинено начальнику новообразованной Джаро-Белоканской области. Это подчинение явилось первым шагом, предпринятым российскими властями на пути уничтожения государственности, традиции которой были созданы и упрочивались династией султанов на протяжении трёх столетий .

Вторым ударом для султанства явилось введение в действие Проекта преобразования о губерниях от 17-го апреля 1840 года. Согласно этому проекту, Джаро-Белоканская область была переименована в уезд с причислением к Грузино-Имеретинской губернии. Таким образом, в этом проекте усматривался результат союза грузинских феодалов с царскими колонизаторами.С фактом вхождения Илисуйского султанства в состав Грузино-Имеретинской губернии в качестве участка не могли смириться ни султан, ни его подданные. В такой ситуации Даниель-Бек решил обратиться с прошением к самому императору Николаю I. В своём письме к императору он вполне открыто называл себя наследственным султаном и в подтверждение своих слов приложил к письму фирманы, полученные его предками от сефевидских шахов и турецких султанов. Это письмо всерьёз насторожило царское правительство и вынудило его задуматься об избавлении от слишком непокорного и дальновидного султана. 

Правительство не могло открыто устранить Даниель-Бека, учитывая, что он пользовался огромным влиянием как в Северном Азербайджане, так и в соседнем Дагестане. Как верно отмечал П.И.Ковалевский - Даниель-Бек всегда имел на эту область влияние и легко мог своим влиянием поднять её. Учитывая расширение национально-освободительной борьбы и движения мюридизма в соседнем Дагестане, подобный поворот событий вовсе не был бы в пользу Российской империи.Царское правительство решило пойти на некоторые уступки, чтобы привлечь султана на свою сторону. Так, в 1842 г. Комитет по делам Закавказского края решил исходатайствовать Даниель-Беку чин генерал-майора и предоставить управление султанством на основании правил, утверждённых в 1831 году.

С другой стороны, правительство намеревалось использовать влияние и способности Даниель-Бека в подавлении движения Шамиля. Однако планы царского правительства оказались слишком запоздалыми. Даниель-Бек, убедившись в истинных замыслах российского правительства ликвидировать и формальную его власть над территорией Илисуйского султанства, то есть после 1840 года, с 1841 года вступил в секретные переговоры с имамом Шамилём. Шамиль был заинтересован в присоединении к себе сильного союзника. С этой целью он с большим вниманием следил за всеми событиями, происходившими в Илисуйском султанстве. Получив сведения о чрезмерных притеснениях Даниель-Бека со стороны нового военного начальника Джаро-Белоканского округа генерала Шварца, Шамиль стал ещё настойчивее добиваться привлечения Даниель-Бека на свою сторону. Однако султан не торопился с присоединением к Шамилю даже после получения от него послания следующего содержания – Я намерен идти в Илису, и через три дня байрак (флаг) мой будет развеваться на твоём доме; я слишком долго  дожидался твоего прихода и теперь иду к тебе сам.

Сдержанность Даниель-Бека объяснялась тем, что он не хотел быть зависимым ни от царского правительства, ни от Шамиля. На послание же Шамиля, в котором звучали угрожающие ноты, султан отвечал, что нужно подождать некоторое время, и он присоединится к нему при первом удобном случае. Последней попыткой Даниель-Бека разрешить конфликт мирным путём явилось его ультимативное письмо генералу Нейгардту от 4-го июня 1844 года, которое заканчивалось открытым требованием удовлетворить его просьбы о возвращении ему своих владений. Не получив ответа, Даниель-Бек начал готовиться к восстанию против российских властей.»Можно также предположить, что  переход Даниель-Бека на сторону имама именно в 1844 году был не случайным. Это было время, когда Шамиль в своей борьбе достиг наибольших успехов — императорские войска вытеснены почти из всех аулов Нагорного Дагестана, расширились границы имамата, принимались меры политического и экономического обустройства, увеличилось также и число сторонников имама, воодушевленных его победами. 

Для имама переход на его сторону такого влиятельного человека как Даниель-Бек также был выгодным. Также думало и русское военное командование на Кавказе. Царские военные стратеги на Кавказе правильно считали, что, если после клятвы в мечети Даниель-Бек одержит хоть одну победу самостоятельно, то в его отряды вольются все жители Джаро-Белоканских обществ, Шекинского, Елизаветпольского уездов и других близлежащих мест. Более того, повсеместно циркулировали слухи о том, что Шамиль с большим войском готовится выступить в поход на крепость Новые Закаталы, где обосновался многочисленный царский гарнизон.В этих условиях генерал-майор Шварц принял единственно верное решение: укрепив Новые Закаталы, он выступил в сторону Каха с целью обезопасить этот крупный населенный пункт от нападения Даниял-бека. Генерал Шварц располагал отрядом, состоявшим из трех пехотных батальонов, одного драгунского дивизиона, двух сотен казаков, а также одной тысячи грузинских милиционеров из Кахетии. Эта мощная группировка подкреплялась восемью пушками. Первая стычка произошла вблизи селения Гюмюк, где подданные Даниял-бека устроили завалы и были намерены вести затяжные оборонительные бои.Но перед лицом превосходящих сил противника им не удалось выполнить поставленную задачу. 

Хотя сражение продолжалось на протяжении всего светового дня, к вечеру горцы не выдержали натиска и покинули свои позиции. Солдаты генерала Шварца преследовали их до поздней ночи. В это время генералу донесли, что дагестанские повстанцы под предводительством Башир-бека и шейха Джамалутдина направились в селение Кусур, чтобы оттуда вступить в Белоканы. Этот отвлекающий маневр удался мюридам. Шварц прекратил преследование отрядов Даниял-бека и повернул на селение Алибегли, откуда было рукой подать до Каха. Все эти передвижения не позволяли тлейсерухцам, карахцам и другим сторонникам Шамиля спуститься через перевал и помочь восставшим илисуйцам.Инициатива пока что находилась в руках генерала Шварца. Вблизи Каха, у так называемых Агатайских хуторов, произошло еще одно столкновение между противниками. Этим боем руководил сам султан Даниял-бек, который надеялся остановить дальнейшее продвижение царских войск к Каху.

В 1844-1847 годы разыгрались три крупных сражения, и в результате этого как армия генерала Шварца, так и армия Даниель-Бека стали редеть и к концу 1847 года из 10 - тысячной силы осталось 7 тысяч человек. Летом 1848 года Даниель-Бек с новой силой начинает преследовать войска гарнизона Новые Закаталы, возглавляемые полковником Бельгардтом. 

Однако вновь занять свое прежнее Елисуйское владение и Джыныхское, Мухахское и Тальские общества ему не удалось. Вскоре войска султана были отброшены в горы Дагестана. В начале октября 1848 года восьмитысячная армия Даниель-Бека в соединении с силой Шамиля, Хаджи-Мурата и Турач-Дибира заняла весь Рутульский Магал и селение Ахты с целью овладения гарнизоном  царской армии. Личный состав гарнизона Ахтынской крепости во главе с полковником Рот оказывал отчаянное сопротивление превосходящей силе горцев во главе с Шамилем, и только подоспевшая помощь армии генерала Аргутинского спасла осажденных от полного разгрома. За десять дней битвы во время осады Ахтынской крепости армия Даниель-Бека и других наибов потеряла убитыми и ранеными более 1500 человек. Всю вину за свое поражение в этом походе Шамиль возложил на Даниель-Бека. 

Вызвав последнего в Дарго, имам высказал ему множество упреков по поводу неудачных его действий во время осады Ахтынской крепости.В 1849 году Даниель -Бек собирает сильный и пополненный отряд в Аварии и Горном Магале, двигается вновь к перевалам Динди и Белокада. Своего племянника Тамимага оставляет с отрядом в Цахуре, чтобы обезопасить тыл. Но дорога на перевалах была закрыта и преграждена армией двух русских генералов Челяева - у Кальяла и Шварца - в Курдуле. В июне 1850 года, во избежание нового вторжения армии Шамиля и Даниель-Бека и в целях недопущения новых волнений населения в верховьях Самура, сюда  вводится гарнизон русской армии. 

В присутствии главнокомандующего Кавказской армией генерала Воронцова был заложен фундамент новой крепости вселении Лучек. Генерал Воронцов побывал со своей свитой в Цахуре, два дня посвятил осмотру местностей Горного Магала с целью принять меры, чтобы эти места перестали быть пристанищем для войск Даниель-Бека и его наибов. Наместник Кавказа граф Воронцов в письме военному министру Чернышеву в июне 1850 года оправдывал свою военно-карательную экспедицию против цахуров Дагестана такими словами: "Не нахожу другого средства, как выселить вовсе всех жителей горного ущелья на южную покатость гор, разорив до основания существующие там 15 селений... 

Мера эта, на первый взгляд жестокая, вызванная военными действиями, характеризуется как политическая, и поэтому каждый поймет ее должным образом". Выполняя приказ высшего командования, карательная армия во главе с бароном-генералом Врангелем в июне 1852 года подвергает все селения цахуров Дагестана артиллерийскому обстрелу из крупнокалиберных пушек. Все населенные пункты были разрушены и сожжены дотла. Оставшихся в живых в течение 10-ти лет насильственным путем переселили на плоскость. Причиной этого акта служило участие цахуров в движении горцев Кавказа против колониальной политики царизма. Вот что пишет очевидец этого последствия Н. Вучетич: "Ранее обитаемый край был оставлен как покинутый после страшного землетрясения. 

Вид селений представлял развалины стен и груды камней..."Некоторые историки считают, что имам опасался Даниель-Бека,  видя в нем сильного и дальновидного политика. В отличие от того же Хаджи-Мурата или Кибит- Магомы, Даниель-Бек проявил себя к тому же как дипломат… «В 1849-1852 годах русские войска достигли крупных успехов в Чечне, что поставило Шамиля в затруднительное положение. В связи с ухудшающимся положением Шамиль и его приближённые стали всё больше обращаться за помощью к иностранным государствам. Первым делом Шамиль обратился к турецкому султану. В деле налаживания контактов со Стамбулом Шамиль пользовался услугами подданных Даниель-Бека – илисуйцев, которые могли ездить туда прямой дорогой.  

Даниель-Бек также играл большую роль в переписке между турецким султаном и Шамилём, так как письма писались обычно на тюркском языке.Но помощь Османской империи в тот период ограничивалась лишь обещаниями и моральной поддержкой. Дело в том, что к этому времени Порта, дважды проигравшая войну с Россией и напуганная движением на Стамбул египетского паши Мухаммеда Али, прежде всего, беспокоилась о собственной судьбе.В такой ситуации Даниель-Бек предложил Шамилю более широкий план действий. Он предлагал создать на Кавказе независимое мусульманское государство под временным протекторатом Турции. Для осуществления своего плана он считал необходимым отправиться ему во главе делегации из 15-ти человек в Турцию, Англию и Францию с воззванием о помощи. 

За готовность этих держав оказать Шамилю нужное содействие Даниель-Бек вполне ручался, зная об обострившихся международных противоречиях на Балканах, Малой Азии и на Кавказе между Россией и западными державами – Англией и Францией в преддверии Крымской войны 1853-1856 гг.

В военных планах союзников Кавказу отводилось чрезвычайно важное место, поскольку он имел огромное стратегическое значение, тем более что здесь продолжалось национально-освободительное движение Шамиля, расшатывавшее позиции Российской империи на Кавказе. Даниель-Бек также предупредил Шамиля, что для написания обращений к главам европейских держав требуется знание их особого порядка и этикета, незнакомых даже ему. По этой причине Даниель-Бек попросил у Шамиля выдачу ему бланков для писем с приложением его именной печати с обещанием собственноручно оформить обращения по прибытии в Турцию, когда он вполне достаточно познакомится со всеми необходимыми для этого условиями. Стремление Даниель-Бека  использовать противоречия между Англией и Турцией с одной стороны и Россией с другой, в целях обеспечения успеха национально-освободительному движению свидетельствует о том, что он был искусным и дальновидным политиком, прекрасно ориентировавшимся в международной ситуации того времени. Он излагал свой план перед Шамилём в присутствии его сына и зятя Даниель-Бека Гази Магомеда и нескольких приближённых. Выслушав Даниель-Бека, некоторые советники, недовольные возрастающим уважением Шамиля к его личности, стали усматривать в его плане проявление непомерного честолюбия.

Как известно, с конца 40-х годов XIX века внутри национально-освободительного движения Шамиля обострились противоречия. Это обострение прежде всего было вызвано официальным провозглашением сына Шамиля Кази Магомеда в конце марта 1848 года наследником имама. Вскоре после этого Кази Магомед был назначен наибом Караты, затем – мудиром. Против семейного наследования поста имама всенародно выступил тогда Хаджи-Мурат. Он заявил, что после смерти Шамиля сам мог бы занять этот пост. 

Результатом такого выступления Хаджи-Мурата явилось то, что Шамиль под благовидным предлогом сместил первого с должности мудира. Это привело к известным событиям, повлекших за собой измену Хаджи-Мурата, затем его перемещение в области северо-западного Азербайджана и гибель от рук русских. Пользуясь подозрительностью Шамиля, усилившейся в последнее время из-за противоречий в правящей верхушке имамата, его приближённые стали уверять в том, что Даниель-Бек, добившись осуществления своего грандиозного плана, задумался бы воспользоваться плодами собственных трудов, и тогда, если бы представилась необходимость удалить для этого Шамиля или его наследника, то он сделал бы это не задумываясь.  Такие доводы советников возымели своё действие на Шамиля, и он стал относиться с некоторым недоверием и опасением к Даниель-Беку. 

Шамиль отклонил его план, так как вследствие интриг своих приближённых начал видеть в Даниель-Беке своего соперника.Однако позже, убедившись в правоте Даниель -Бека, в 1854 году Шамиль всё же вступил в переговоры с англо-франко-османским командованием. Турецким командованием и европейскими генералами был разработан план наступления турецких войск через Ахалкалаки и Ахалцых к Сурамскому перевалу с дальнейшим вступлением в Тифлис, воссоединившись по пути с силами Шамиля.По договорённости с турецким главнокомандующим, горцы под предводительством Шамиля, Даниель-Бек  и Гази-Магомеда вступили на территорию Грузии для соединения с турецкими войсками. 

Однако этот запоздалый поход оказался неудачным, так как военная кампания 1854 года на Кавказском театре военных действий была проиграна Османской Турцией.Но, несмотря на то, что в истории Даниель-Бек остался в некоторой степени как перебежчик, сначала  к русским, затем к имаму, и снова к русским, сам же Даниель-Бек в действительности не покинул имама в отличие от многих наибов имама Шамиля  вплоть до 1859 года. Видя, что обстоятельства приводят к подавлению иссякнувшей силы горцев, султан принимает для себя нелегкое решение. В  конце июля  того же 1859 года он пишет наместнику Кавказа и главнокомандующему Барятинскому о своем раскаянии и просит о прощении своих поступков и сохранении жизни его семейств.  

Еще раньше, после ухода Шамиля из Ириба в Гуниб, военные действия в Дусреке и в Елисуйских владениях были прекращены по указанию Барятинского.30 июля 1859 года в русский лагерь на Турчи-даге, по указанию Даниель-Бека, явились почетные жители Дусрека и других горных обществ во главе с его сыном Мирзабеком с целью изъявления покорности. 1 августа в Дусрек и Ириб были выдвинуты два батальона пехоты и 400 конных русской армии. 2 августа 1859 года обе крепости были сданы военным властям. Оставшиеся в живых примерно полсотни горцев были отпущены по домам. 7 августа 1859 года Даниель-Бек прибыл в русский лагерь, где располагался главнокомандующий. Одет он был в скромную черную одежду. Сняв с себя оружие и склонив голову, Даниель-Бек просит помилования у князя Барятинского. Последний от имени императора объявил Даниель-Беку о прощении без каких-либо намеков на его действия в прошлом.Безусловно, такое неожиданное помилование его тронуло, и он был готов исполнить любое указание главнокомандующего. 

Барятинский понимал это и решил использовать главного наиба с целью оказания давления на Шамиля. 15 августа 1859 года в числе других влиятельных лиц главнокомандующим был послан к Шамилю и Даниель-Бек, чтобы склонить имама к переговорам о прекращении сопротивления и сдаться. Наместник Кавказа использовал Даниель-Бека в качестве посредника в переговорах с Шамилем и обещал сохранить безопасность и жизнь всем его близким, включая и членов семьи Шамиля.Даниель-Бек лично от себя написал четыре письма на имя Шамиля, конечно, не без ведома наместника, с предложением о прекращении войны и сопротивления. Однако Шамиль был в ярости от поступка Даниель-Бека, когда последний без его ведома и согласия добровольно сдал крепости Ириб и Дусрек.  

Сам Даниель-Бек после пленения Шамиля русскими пишет: "Гнусная мысль измены никогда не западала в мою душу, а несчастные обстоятельства поставили меня в такое положение, в котором, действительно, не только русское правительство, но и впоследствии и сам Шамиль могли считать меня изменником" После пленения он получает разрешение на поселение в Нуху (ныне Щеки), а затем в Тифлис с возвращением ему генеральского чина и ордена царского правительства. Ему была установлена и пожалована ежегодная пенсия в размере трех тысяч рублей серебром. Но надежды его на возвращение Елисуйского султанства, на которое он рассчитывал и смотрел как на принадлежащее ему по праву, не были осуществлены. 

Считая себя обиженным, он в 1869 году покинул Закавказье и навсегда переселился в Турцию, где и умер в Стамбуле в 1870 г. в возрасте 66 лет. Однако после окончательного присоединения цахуров к России и покорения Елисуйского края народные волнения еще продолжались. В 1863 году в Закавказском округе вновь вспыхнуло восстание против самодержавной политики, которое возглавил белоканский мулла Гаджи-Муртуз. Но оно носило не такой массовый характер и вскоре было подавлено.