Пир – так лезгины называют зияраты

Ведущий научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН, профессор кафедры всеобщей истории ДГУ Руслан Сефербеков много лет ездит по республике и, кажется, знает все о нашем прошлом и доисламском Дагестане.

Пир – так лезгины называют зияраты. Если встретите такое сооружение в Юждаге, не проходите мимо.

Под камень надо положить деньги, а те, что были там, можно забрать себе. Говорят, такая церемония приносит удачу в дороге. Правда, не знаю, как это работает. Но раз люди верят и делают, значит, и мне, гостье, непременно нужно повторить, потому как нельзя держаться в стороне, когда кто-то рядом страстно верит.

Вообще люди в горах верят в разное, за что я их очень люблю и потом всем городским знакомым рассказываю о чудесных жителях такого-то села. Например, некоторые хорошо знают, как защитить свое жилище от духов и пришельцев. А если даже и не верят в них, все равно соблюдают ритуалы по задабриванию всяких домовых и барабашек, потому что «так надо» и «так делала прабабушка». Когда они рассказывают, как кто-то из соседнего аула сам был свидетелем шабаша, – боишься и тоже веришь. А когда мне в городе не верят, почти кидаюсь с кулаками и начинаю убеждать в своей правоте, интенсивно размахивая руками.

Так вот. В тот день с обменом, как мне казалось, я все проделала правильно: денежку положила, желание загадала. Ехала и слушала рассказы попутчицы. Про то, как она маленькой девчонкой с другими такими же подростками весь день караулила проезжающие машины. Хотя место не самое доходное, на отшибе села. Мальчишки спускались за несколько километров в другое село. Но там были свои владельцы, и часто встречи заканчивались потасовкой. На собранные в течение дня деньги покупали редкие тогда конфеты, а потом пришло еще большее счастье – настоящие жвачки.

Мы ехали, менялись виды за окном и истории о том, как было и как есть. Потом наша машина сломалась, и мы заночевали где-то между Махачкалой и Магарамкентом, наверное, карма по дороге испачкалась. На этом мое небольшое путешествие закончилось. Но было много вопросов. Я точно знала, к кому можно обратиться за исчерпывающими ответами.

– На самом деле то, о чем вы говорите, – это деградация обряда, – отмечает он. – Первоначально люди молились у могилы местного святого праведника и оставляли жертвоприношение, чтобы дорога была удачной. Позднее этот ритуал превратился в то, что вы описываете. Бывает, что под надмогильным сооружением нет захоронения. Такие памятники называются кенотафами. Культ мусульманских святых восходит к культу предков, со временем переросшему в культ патрона сельской общины. Культ святых не предусмотрен исламом, который в принципе осуждает это и порицает веру в каких-либо посредников или заступников перед Аллахом. Появление культа святых явилось результатом приспособления ислама к древним традициям побежденных им религий, а почитание святых стало оболочкой, под которой внутри ислама могли сохраняться уцелевшие остатки вытесненных религий.

Как считают специалисты, исламизация лезгин (а также других народностей Южного Дагестана – табасаранцев, агулов, рутульцев и цахуров) относится к первому этапу (середина VII – середина X вв.). Все же, несмотря на более чем тысячелетнюю традицию исповедания, в традиционной духовной культуре лезгин сохранилось немало реликтов прежних форм религий, – рассказывает ученый.

Могилы святых есть во многих районах республики. Люди их помнят, почитают и передают рассказы об их жизни, а нашим читателям их передает Руслан Ибрагимович. Например, жители селения Рича Агульского района особо почитают могилу местного святого – шейха Къарай-Бада. Над его могилой возведено культовое сооружение. Поговаривают, что шейх обладал способностью телепортироваться. Для пущей убедительности приводят случай, который будто бы некогда с ним приключился. Однажды Къарай-Бада сидел на годекане в окружении других мужчин и вел с ними неторопливую беседу. Вдруг он вскрикнул, дернулся и скривился от боли. Сидевшие рядом спросили его о причине этого. Къарай-Бада ответил, что далеко в горах по направлению к их селу по горной тропинке над пропастью скачет всадник. Неожиданно лошадь споткнулась, и всадник чуть было не сорвался в пропасть, и тут Къарай-Бада мгновенно переместился к месту событий и подставил свое плечо в качестве опоры под копыта лошади, и та перескочила на тропу. Услышав рассказ, мужчины не поверили Къарай-Баде и начали над ним посмеиваться. Тогда он обнажил свое плечо, и все увидели на нем след от копыта лошади. Вскоре к годекану прискакал и сам всадник, который подтвердил все сказанное.

В селении Дулдуг есть пир, возведенный над могилой шейха Мухаммеда. Говорят, он жил в этом селении еще до революции. Некоторые якобы видели, как он однажды совершал намаз прямо на поверхности реки Чирагчай. По рассказам старожилов, когда Мухаммед верхом поднимался в гору или спускался с нее, передние и задние ноги его лошади соответственно удлинялись или укорачивались, причем сам он в седле оставался недвижим.

Рассказывают разное, и на всякое разное обязательно находятся очевидцы. В трех километрах к югу от селения находятся руины средневекового поселения ГIуне-хIур. На местном кладбище покоится шейх Ибрагим. Во время пятничного намаза люди якобы видели, как столбы огня вырывались из этого пира и устремлялись к пиру шейха Мухаммеда. Решили, что так они общаются между собой.

Следующий раз Р. Сефербеков обещал рассказать еще что-нибудь эдакое…