Руслан Курбанов о полном прекращении антикавказской истерии в российских СМИ

Удивительным образом тема данной статьи была заострена на прошедшем недавно в Москве Круглом столе, организованном Российским конгрессом народов Кавказа. На данной встрече собрались журналисты, работающие с кавказской тематикой. И обсуждали они удивительное явление практически полное прекращение антикавказской истерии в российских СМИ на фоне украинской и крымской кампании.

Это резкое прекращение информационной канонады на кавказском направлении кого-то из кавказцев радует. А кого-то эта зловещая тишина пугает даже больше, чем грохот информационных бомб и скандалов, разрывавшихся над головами кавказцев еще несколько месяцев назад.

Поскольку эта повисшая над нами информационная тишина говорит об абсолютной искусственности антикавказской истерии в российских СМИ и об абсолютной манипулируемости общественным сознанием жителей страны.

Ведь в месяцы Олимпиады и Крымской кампании России кавказцы не перестали по мановению волшебной палочки драться и хулиганить на улицах Москвы. Но все эти правонарушения вдруг перестали привлекать внимание СМИ.

Поскольку вся информационная армада России брошена на украинский фронт. Радоваться тому, что на месте вечно демонизируемых кавказцев в российских СМИ вдруг оказались украинцы и крымские татары, вряд ли стоит.

Потому что, как только эта истерия вокруг Украины утихнет, кавказцы вновь попадут в прицелы информационных пушек наших СМИ. Это связано с еще одним пугающим фактом – в нашей стране в последние годы выстроена такая политическая, общественная и информационная системы, что они не могут существовать без образа врага.

Молодой эксперт по Кавказу Рамазан Алпаут пишет в эти дни в «Ведомостях» о том, что среди российского политического класса стала популярной игра, в которой кавказцы используются как мальчики для битья.

Это связано с тем, что на негативном отношении к ним политики федерального значения наращивают политический капитал, - пишет автор. На самом деле – образ врага, угрожающего из-за каждого угла и прилавка русскому народу, сильнее всех остальных факторов консолидирует населения страны вокруг наших бездарных чиновников.

Иначе чиновникам как-то пришлось бы объяснять народу – почему в стране до сих пор такой высокий уровень коррупции, безработицы, преступности, детской и юношеской смертности, наркомании и алкоголизма. А тут все понятно – во всем виноваты кавказцы.

На этом фоне невозможно говорить о единой политической нации, - отмечает Алпаут. С его слов, в свою очередь, средства массовой информации подхватывают эту риторику особенно во время значимых политических событий, и информационное пространство в части криминальной хроники заполняется одними кавказцами, как будто их вдруг становится в разы больше или они все мгновенно уходят в криминальный мир.

Демонизация кавказцев в любом случае оставляет негативное впечатление в массах, способствует усилению безосновательных стереотипов, что в перспективе приведет к невозможности жизни в единой стране, - высказывает свою тревогу автор.

При этом интрига момента заключается в том, что, несмотря на всю информационную истерию вокруг Кавказа, российская политическая элита и экспертная среда усердно делают вид, что ведут напряженный поиск того, в чем смысл его сохранения в составе Российской Федерации.

Как мы уже писали ранее, практически все официальные федеральные, региональные и республиканские политики регулярно произносят дежурные заклинания о том, что Кавказ является неотъемлемой частью Российской Федерации.

Даже Александр Хлопонин свои первые шаги в должности полномочного представителя Президента России в СКФО начал с того, что символически произнес собственную формулу того, для чего России нужен Кавказ. Как будто напоминал самому себе и своему окружению, что Кавказ все-таки еще нужен стране…

Итак, по Александру Хлопонину периода его вступления в должность полпреда, Северный Кавказ столь важен для России и должен считаться стратегическим регионом по четырем причинам.

Во-первых, по его мнению, "развитие интеллектуального потенциала России будет идти через Кавказ". Во-вторых, отметил полпред, "Кавказ - это мощный буфер, который сдерживает проникновение в Россию... терроризма, экстремизма, лже-ислама".

В-третьих, по словам полпреда, Кавказ - это "уникальный мост на Ближний Восток, который также является стратегической территорией для России". В-четвертых, напомнил Хлопонин, Кавказ "на сегодняшний день – это наш демографический потенциал, это единственная территория, за счет которой прирастает численность населения РФ".

Однако, заявления Хлопонина и остальных чиновников федерального и республиканского уровней – лишь официальная картинка. На самом деле, в московских кругах, близких к власти, восприятие Кавказа и его роли в российской политике сильно трансформировалось.

Здесь в последние годы варианты избавления от надоевшего и вечно-проблемного Кавказа или его сдачи в обмен на некоторые преференции и дивиденды в политической игры с Западом обсуждались уже без всякого стеснения.

Получалось, что в то время, как сами кавказцы изо всех сил цепляются за Россию, как за гарант стабильности, в московских кабинетах уже вынашиваются планы по избавлению от этого сложного региона.

Несколько примеров. На сайте «Русского журнала», являющегося ресурсом Фонда эффективной политики во главе с известным кремлевским политтехнологом и аналитиком Глебом Павловским, в материале «Что вместо «имарата Кавказ»?» открыто признавалось, что сценарий отделения республик Кавказа от России, при условии установления там дружественных России режимов, является для Москвы приемлемым.

Или, к примеру, нашумевший материал известного российского аналитика Сергея Кургиняна, в котором он вскрывал альянс либерального политолога Станислава Белковского и Игоря Юргенса, известного финансиста, неофициального советника Дмитрия Медведева. Данный альянс, со слов Кургиняна, говорит о сговоре между российскими силовиками и олигархами.

Целью сговора является форсированное отделение от России Северного Кавказа с последующим демонтажем самой Российской Федерации ради «полноценной интеграции» этих сегментов в «глобальное сообщество» во главе с западными странами. Сам факт существования внутри российской элиты групп с подобными целями, по Кургиняну, не подлежит ни малейшему сомнению.

Любопытная дискуссия была в газете «Завтра», в рамках которой Сергей Кургинян заявил, что антикавказские настроения в элите и продвижение в публичном пространстве идей о бесперспективности попыток интеграции Кавказа в общероссийское пространство – это скрытая идеология некоторой части российских спецслужб.

Но потом Кургинян как-то оставил и решил не развивать эту тему далее. Тот же Игорь Юргенс и экономист Евгений Гонтмахер, являющиеся лидерами мозгового треста ИНСОР, на который ориентируется Дмитрий Медведев, в своем докладе об образе будущего России высказывали идеи возможного отделения Кавказа от России.

Как признают в неформальных беседах московские аналитики, Россия при Путине, примерно до середины 2000-х годов мыслила себя как некая мини-империя. Отношение к Кавказу в российской политической элите было отношением к покоряемой территории.

Риторически, конечно же, произносились дежурные фразы о российских гражданах, об их правах и интересах. Но все же отношение к Кавказу в российской политической и военной элите не сильно отличалось от отношения к нему царских генералов и чиновников.

На тот момент вопрос о жестком решении проблемы кавказской проблемы ставился пока еще маргинальными политиками и общественными деятелями ультра-националистического толка.

Однако в середине 2000-х годов, и в обществе, и в сознании политической элиты восприятие Кавказа начало меняться. Проблемы в регионе никак не решались, угрозы, исходящие оттуда, множились…

И российские политики начали все чаще ставить вопросы о том, возможно ли, вообще, интегрировать кавказцев в ткань общественно-политического пространства России? И как этого добиться, если все большей частью россиян сами кавказцы и их влияние на общероссийские процессы воспринимаются не как влияние полноправного элемента внутрироссийского политического дискурса, а как влияние внешнего и чуждого элемента?

Оттого сегодня жесткие решения начали озвучивать и вполне себе признанные российские политики. К примеру, вице-спикер Государственной Думы, фактически, один из руководителей российского парламента, Владимир Жириновский некоторое время назад в своем выступлении на украинском интернет-портале заявлял, что единственным решением кавказского узла проблем является отделение Кавказа от России. «Кавказ – это ярмо России», - заявил он.

И это были не просто нелепые шутки Жириновского. Его шутки слишком часто сбываются, как например, озвученное им лет 10 назад предложение ввести в России практику назначения губернаторов.

Тогда над ним все смеялись, но сегодня эта практика стала для России нормой. За словами Жириновского всегда проглядывает желание более осторожных политиков проверить общественную реакцию на слишком пока смелые заявления и инициативы.

Как мы увидели по масштабной кампании «Хватит кормить Кавказ!», все более острой и болезненной для политических деятелей националистического спектра становится тема бюджетов, предоставляемых Кремлем в управление кавказским республикам. Особенно остро воспринимается эта тема применительно к Чечне. И кавказская тема для современной России – это уже не только тема террора и сепаратизма.

Это – проблема наличия в политическом пространстве России кавказцев, как общественно-политической группы, чье политическое поведение существенно отличается от общепринятого по остальной стране. Все чаще в СМИ и даже в комментариях известных политиков вбрасываются заявления о том, что «мы слишком разные»… «все равно вместе не получится»…

Тот же разворот ЛДПР в сторону этнического национализма от имперского проекта – это тренд середины 2000 годов. Этот разворот сначала обозначали некоторые активисты ЛДПР, как Николай Курьянович, а теперь и сам Жириновский.

Этот крен в сторону национализма – не внутренняя идеологическая трансформация партии. Это реакция на появление подобных настроений в среде политической элиты. Появление в этой среде осознания того, что Кавказ слишком долго не интегрируем в общефедеральное, общероссийское политическое и культурное пространство.

При этом некоторыми аналитиками даже проект Дмитрия Медведева по выделению республик Северного Кавказа в отдельный, северокавказский округ рассматривается как подрыв единства Российской Федерации.

Эти настроения, в первую очередь, представляет Александр Дугин, который постоянно критикует Медведева с позиций путинских фундаментальных принципов управления государством.

Эта позиция утверждает, что секулярный и либеральный проект, резко противоречащий нормам кавказского традиционного общества, навязывающий Кавказу либеральную унификацию, приведет, в конечном счете, к обвалу общефедерального проекта и достижений путинской эпохи. А границы СКФО при этом называются границами, по которым Кавказ и будет отделен от остальной страны.

Согласно некоторым идеям, отношения Кремля с отделенным Кавказом должны придти к модели отношений Кремля с Южной Осетией и Абхазией. Это модель полу-сателлитных, ни к чему Кремль не обязывающих отношений с зависимыми и нежизнеспособными территориями. И подобный подход к Кавказу находит все большее понимание у недовольной и протестной части российского общества.

Причем, один из крупных российских экспертов на условиях анонимности в личной беседе поведал, что и признание Россией Южной Осетии и Абхазии – это элементы все той же стратегии. Стратегии по переводу всего Кавказа в полу-сателлитные отношения с Россией. Но эта же стратегия – это стратегия выброса и российского Кавказа в третий мир.

Если была бы реальная попытка интеграции региона с остальной частью России, мы бы увидели внутри самой России мощные инициативы и проекты, направленные на то, чтобы готовить сознание россиян к восприятию Кавказа, как полноценной российской территории, кавказцев, как полноправных граждан общей страны, продвигать новый и позитивный образ Кавказа…

Но еще недавно казалось, что это нереализуемо, потому что в стране начался мощный процесс национализации русского сознания. Оттого на волне подъема этнического национализма в русской среде, особенно на бытовом уровне, все четче начинало казаться, что воля к интеграции Кавказа у значительной части российской элиты умерла.

И умерла она оттого, что умерла наднациональная идеология, наднациональные проекты. Эта воля к единению с Кавказом, в первую очередь, умерла у значительной части русских, которые после череды экспериментов и национальных катастроф 20 века впервые ощутили себя не связкой для сверх-государственных задач, а просто народом.

Русские к началу 21 века ощутили вековую усталость нести великую миссию и вытягивать на себе масштабные государственные проекты, накачивая социальной энергетикой и смыслами национальные окраины.

Существенная часть русских впервые ощутила свою потребность в собственном национальном проекте, в собственном национальном месте под солнцем. Оттого сегодня по всей России таким пышным цветом расцвели националистические общественные и политические движения, ультра-националистические группировки и банды.

Во многом это произошло и оттого, что в последние годы до украинского кризиса для россиян ушли внешние вызовы – прежние угрозы со стороны США, НАТО, западного блока, с которыми привык жить советский человек.

Именно внешние угрозы и поддерживали имперскость России и держали в тонусе ее интеграционный потенциал. Эти крупные угрозы ушли с крахом СССР. Мелкие угрозы, как, например, со стороны Польши, оранжевой Украины, Грузии под управлением Михаила Саакашвили – были не в счет.

А в последние 3-4 года ушли многие и из этих мелких угроз с гибелью президента Польши Качиньского и сменой на Украине режима Ющенко на режим Януковича. Именно в эти последние годы внешнее окружение России, как отмечал отечественный аналитик Борис Межуев, превратилось уж в какой-то совсем неприличный и нисколько не мобилизующий ни на что кисель.

С его слов, Дмитрий Медведев в свою бытность президентом даже готов был искать на внешнеполитическом направлении хоть какие-то серьезные угрозы и вызовы, чтобы держать страну в тонусе, но не находил их.

И имперская рамка, имперские проекты как-то в этой ситуации сами начали отпадать за ненадобностью. И у россиян в ситуации исчезновения внешних угроз и великих мобилизационных проектов оставались чисто земные желания – жить спокойно, беззаботно, уйти от надоевших проблем Кавказа и бесконтрольной миграции, забыться в сладком потребительском рае…

И все это желательно среди своих, в своем привычном мире без этого ужасно раздражающего нашествия мигрантов. Те же самые настроения начали преобладать и у элиты. Ну и зачем, казалось, в такой ситуации России Кавказ, как южный форпост?

От кого стране нужно было в такой ситуации отгораживаться и защищаться? Зачем необходимо оказывалось удерживать Кавказ? Зачем вкладываться в этот вечно-проблемный регион?

Подобная ситуация и подобные настроения работали, конечно, против интеграционного проекта. А возгонка державности и темы внешних угроз при Владимире Путине, естественно, играли на интеграцию страны.

И тут на западных границах России случился обвал режима Януковича и приход к власти в Киеве украинских националистов – давних врагов Москвы. В России в один момент вновь, как по приказу, включились фанфары патриотизма и возгонки велико-российской державности.

Естественно, в ситуации приращения России Крымом в российской элите как-то стало совсем неприлично продолжать говорить о возможном отделении Кавказа. Ведь с приобретением новых земель, сохранение Россией Кавказа, конечно, продолжает давать стране ощущение того, что мы все-таки держава.

Однако, как мы писали выше, вся эта анти-украинская кампания и всеобщая информационная мобилизация, которые вывели Кавказ из-под удара – временное явление. Рано или поздно Кавказ снова будет выдернут на роль самой главной проблемы российского государства.

Не говоря уже об иных последствиях украинско-крымской кампании. Так, в эти дни британский канал Би-Би-Си разместил на своем сайте материал дагестанского автора, написавшего под псевдонимом, что за всей этой информационной войной на украинском фронте кроются далеко идущие последствия, в том числе и для Дагестана.

Со слов автора, кампания по защите "русскоязычного населения" может серьезно отразиться и на ситуации в Дагестане, в частности спровоцировать подзабытый с 90-х процесс "самоидентификации" народов. То же самое касается и других республик Кавказа.

И новое возбуждение Кавказа под этническими знаменами добавит лишней головной боли российской номенклатуре, которая к тому времени изрядно подустанет от эскалации украинского вопроса.

Эти все проблемы встанут вскоре перед Москвой и Кавказом в несколько раз острее, чем сегодня. Если мы сегодня не воспользуемся выпавшим нам шансом на кардинальное обновление всей кавказской повестки в российской политической элите.

А стремительность развития политических процессов в современном мире такова, что другого шанса нашей стране, окруженной теперь не совсем дружественными странами, может и не представиться…