Фейзудин Нагиев поясняет некоторые аспекты жизни Стальского

Ведь поэт постоянно чувствовал на себе идеологический прессинг. Партийные и органы безопасности предлагали ему отказаться от большей части своих стихов. Угрожали, что не напечатают, что посадят. Какие именно стихи предлагались забраковать поэту (учитывая идеологические установки того времени) догадаться не трудно. Может, это и были те самые стихи, которые впоследствии были утеряны (уничтожены) и никогда не публиковались. А от репрессий, холодок которой его уже настигало, «спасла» его собственная смерть (поэт умер 23 ноября 1937 года).

Творчество Сулеймана Стальского, как и творчество многих дагестанских классиков (в большей степени тех, чьи произведения или не были ими записаны, или же утеряны), нуждается в тщательном текстологическом анализе. Причем, критерии подхода и анализа не должны быть чисто идеологическими, дабы не впадать в другую крайность.

Оценка личности Сулеймана Стальского и его творчества не может быть объективной, если критики внимательно не исследуют, по меньшей мере, хотя бы следующие источники: 

1). Неопубликованные стихотворения С.Стальского с подстрочными переводами в рукописном фонде ДНЦ РАН; 

2). Капиева Н.В. «Жизнь, прожитая набело». Москва, 1969; Она же: «Скрещение дорог». Махачкала, 1990; 

3). Главу «От устья к истоку» в книге Корабельникова Г.М. «Дорога к образу». М., 1979; 

4). Сборник статей «Сулейман Стальский в критике и воспоминаниях». Махачкала, 1969; 

5). Нагиев Ф.Р. Поэтическое наследие Сулеймана Стальского. Про¬блемы текстологии. Махачкала, 2001.

Такое предварительное знакомство даст вдумчивому и честному исследователю более полное представление о Стальском и ответит на многие вопросы. Действительно, как же можно спорить о творчестве Сулеймана Стальского, если из 279 стихотворений, опубликованных в его сборниках:

1) 28 сочинений чужих (10,4%); (20 стихов: М.Разаханов, Г.Гаджибеков, Мусаиб Стальский и др., а 8 стихотворений (2,9%) сложено Э.Капиевым);

 

2) 5 являются обратными переводами И.Гусейнова с русских переводов, где тексты оригиналов Стальского искажены настолько, что даже поэт И.Гусейнов не узнал их «в лицо»; 

3) 9 отдельных стихов даются как продолжение других; в сборнике оказалось и два черновых текста вместе с их совершенными вариантами; 

4) 42 стихотворения (15,1%) никогда, нигде не печатались; 

5) потеряны почти все стихотворения любовной лирики, около 1/3 духовной лирики, 1/3 сатирических апологов!?

А стихотворения, вошедшие в издававшиеся в разные годы поэтические сборники Стальского, как показал их текстологический анализ, проходили тщательную фильтрацию через идеологическую цензуру. Поэтому большая часть из них в той или иной степени искажена (переделка или дописывание строк и строф, очищение от духовной лексики, от компрометирующих статус народного поэта строк и строф). Ведь еще в 1933 г., желая проучить непослушного поэта, работники НКВД и Обкома партии поставили условие перед поэтом: или он должен отказаться «от большей части» своих «крамольных» стихов, или его вообще не будут печатать. Только заступничество московской бригады поэтов за С.Стальского и избрание по их ходатайству его делегатом 1-го Всероссийского съезда советских писателей в 1934 году на время (увы, всего на 2-3 года!) спасло поэта от преследования.

Таким образом, в силу вышеперечисленных причин, большая часть поэтического наследия Сулеймана Стальского оказалась вне литературного процесса и остается недоступной не только для широкого читателя (в т.ч. и лезгинского), но и для литераторов. Как же можно объективно судить о творчестве поэта, с кем история сыграла такую злую шутку?!

Но величие Сулеймана Стальского в том и состоит, что даже сквозь пыльную завесу идеологических искажений, сквозь ложь и обман, предательство и доносительство, через идеологический прессинг сложных эпох XIX и XX веков сверкает бриллианты его мудрых мыслей. По свидетельству П.Павленко, он «… владел тюркским, иранским и лезгинским языками. Это был человек острый на слово, остроумный, любивший мудрую пословицу и поговорку, которых он знал несметное количество... знал много лезгинских, тюркских и иранских стихов, помнил наизусть около двухсот песен и поэм Етима Эмина». [Стальский в критике... 1969:13]. Так что оценка «Гомер ХХ века», данная Максимом Горьким, вполне оправдана и проверена временем. И вопрос «кто кого открывал» не имеет ни реальной, ни этической основы, ни здравого смысла. Каждого открывал собственный талант и Время.

Две заготовки, приготовленные Эф.Капиевым для соцзаказа С.Стальскому (почерк Капиева). Слава Богу, что и этот заказ Сулейман не выполнил, как и «Врагам народа», «Верховному суду», «Наша сила», «Живое двигая вперед» и др.