Хаджи-Давуд Мюшкюрский. Краткий исторический экскурс...

Немного истории. Отдельные сведения о Хаджи-Давуде в лезгинской литературе XVIII века.

Личность Хаджи-Давуда Мюшкюрского мало знакома жителям Дагестана и вообще не освещена в книгах по истории как Дагестана, так и Азербайджана, с одной стороны это связано с тем, что значительную часть своих действий Хаджи-Давуд проводил на территоии проживания лезгин в Северном Азербайджане, но эти процессы затрагивали и южную часть Дагестана и народы, населяющие эту территории (тасаранцы, агульцы, цахуры, рутульцы, талыши, удины и др.). Мало кому известно (из истории Дагестана), что до того, как Надир -Шах и др. завоеватели доходили до Нагорного Дагестана, им приходилось сталкиваться с народами, проживающей в южной его части на равнине и вообще хочу сказать что основной театр военных действий идет за равнину, ведь за право проходить по равнине для торговли и выходы к морю, идет борьба, равнина плодоносная земля, а не за горы, которые не нужны завоевателям и в которые обычно уходили народы от колонистов. Поэтому народы населявшие равниную часть современного Дагестана и Азербайджана с древних времен сталкивались как с военными походами на них, так и вели торговлю с представителями из других земель, поэтому часто упоминается зарубежными историками народы Дагестана как лезгины, потому что первыми с кем приходились сталкиваться были они. Так вот этот пост хочу написать про Хаджи-Давуда, полагаю личность для моего народа более выдающаяся, чем Шарвили, обросший языческими эпосами.

Многолетняя героическая борьба народов Восточного Кавказа против иноземного владычества в первой трети XVIII века нашла своё отражение в фольклоре и литературе лезгинского народа. Так, все эти события отражены в одной народной песне «Гьажи-Давудакай мани» («песня о Хаджи-Давуде» перевод с лезгинского, прим. Альбары_Ибрагима).

В этой песне рассказывается о том, что «в разгар восстания цахурца Али Султана против персидского шаха Хаджи-Давуду приснилось, будто Аллах велел ему избавить свой народ от шахского гнета. Хаджи-Давуд стал призывать народ к восстанию против кызылбашских властей. Собрав достаточно сильный отряд, он отправился в Кайтаг к Ахмед-хану. Заключив с ним договор, направился в Казикумух к Сурхай хану. Однако нашлись предатели, которые сообщили шаху о готовившемся восстании. На обратном пути Хаджи-Давуд был схвачен и брошен в дербентскую тюрьму. Но также нашлись люди, которые смогли устроить его побег из тюрьмы».

«После этого, – говорится далее в песне, – на лезгинских землях вспыхнуло восстание. Повстанцы вскоре освободили от кызылбашских захватчиков Шабран и направили свои отряды в сторону Баку. Однако около «Кровавого холма» (дословно с лезгинского) они потерпели поражение и вернулись обратно. К этому времени к войскам Хаджи-Давуда присоединились отряды из Лаца, Кюре, Табасарана, Куткашена и сам Али Султан из Цахура. Объединенное войско двинулось на Шемаху и захватило город.

Узнав об этом, шах приказал арцахцам и ганцахцам усмирить повстанцев, и вскоре войска шахских вассалов двинулись на восставших. Однако Хаджи-Давуд, умело маневрируя, встретил их у Куры и разбил. Потом он сам направился на Ганцах. Однако, услышав о том, что против него брошены силы Кахетинского наместника Имамкули-хана и Вахтанга VI, пользующихся поддержкой России, Хаджи-Давуд отступил.

Он прекрасно понимал, что в одиночку не справиться с врагами, которые действовали с двух сторон (имеется в виду Россия, стремившаяся завоевать Кавказ и Иран, прилагающий все усилия для сохранения своих позиций). И своим союзником Хаджи-Давуд выбрал Турцию. Его предложение о союзничестве было принято со стороны Турции положительно, была оказана военная и политическая помощь. Союз «резко укрепил позиции Турции и Лезгистана» (дословный перевод из песни).

Видя успехи повстанцев, и Россия, и Иран отправляют посыльных и подарки Хаджи-Давуду для установления хороших отношений и приближения его к себе. Однако Хаджи-Давуд с честью вышел из этих испытаний и не предал свои идеалы. В конце песни отмечается, что лишь измена Турции подорвала его позиции. Однажды, когда Хаджи-Давуд со свитой находился в Гяндже, турки арестовали его и назначили на его место Сурхай-хана, бывшего союзника Хаджи-Давуда, который из-за своего «неумения вести политику привел кровавого Надир-шаха» (дословно из песни)».

Отдельные сведения о Хаджи-Давуде и его борьбе против иноземных захватчиков остались и в лезгинской литературе XVIII века.

Так, современник Хаджи-Давуда Навруз из Джаба (Чепер) в одном из своих стихотворений воспевает его как храброго и верного своему делу человека, большого ученого (алима), называет его «львом ислама» и глубоко скорбит по поводу его ссылки на далекий остров Кипр.

(Подстрочный перевод)

Известно также стихотворение, подписанное самим Хаджи-Давудом, в котором автор осуждает такие человеческие качества как зависть, двуличие, алчность, жадность и призывает к высокой нравственности и морали. Путь к этому Хаджи-Давуд видит в просвещении народа, приобщении его к религиозным и светским наукам.

(Подстрочный перевод)

Ещё два стихотворения о Хаджи-Давуде и Сурхае написаны неизвестным автором. В них автор глубоко скорбит по поводу гибели Хаджи-Давуда, с грустью вспоминает о его доблести и благородстве, умоляет Всевышнего быть к нему благосклонным, осуждает предательство Сурхая, сравнивая его с «хитрой и коварной лисой».

(Подстрочный перевод)

(Подстрочный перевод)

все эти стихотворения были выявлены и опубликованы на лезгинском языке ученым-арабистом Г.Садыки.

Из всего вышеприведенного Хаджи-Давуд предстает перед нами как человек честный и мужественный, всю свою жизнь отдавший борьбе за свободу и счастье своего народа. Отражение образа Хаджи-Давуда в фольклоре и литературе как народного героя и заступника свидетельствует о том, что его деятельность находила в широких массах понимание и поддержку.

Судя по источникам и другим материалам, Хаджи-Давуд был достаточно образованным для своего времени человеком, владевшим, кроме своего родного лезгинского, также и тюркским, арабским и персидским языками. Обладая достаточными познаниями в мусульманской теологии и глубоко понимая психологию масс, Хаджи-Давуду удалось вовлечь в борьбу против иноземного владычества широкие социальные слои лезгинского и других суннитских народов Восточного Кавказа. Будучи глубоко верующим человеком, ему не были чужды такие нравственные принципы, как честь, долг, дружба.

Хаджи-Давуд имел семью и много родственников. Нам известны имена двух его сыновей и одного брата. Старшего сына его звали Сулейман или Салман, а второго Абель-Керим, возможно Абдулкерим. Брат его носил имя Хаджи-Ахмед-хан. Не исключено, что он также совершал хадж в Мекку, возможно, вместе с братом.

Хаджи-Давуд Мюшкюрский - один из выдающихся личностей в истории народов Восточного Кавказа. Великий полководец, искусный политик, выдающийся мыслитель, легендарный вождь освободительной борьбы народов Восточного Кавказа, неугомонный поборник веры, свободы и нравственности — именно таким он приходит к современным поколениям из глубины истории.