|
13:47
Константин Казенин об опасности северного Кавказа для Азербайджана и России
Константин Казенин: «Не раз встречал в Дагестане выходцев из Азербайджана, берущихся за любую работу»
В последнее время поступает тревожная информация о концентрации российской армии в Дагестане, в непосредственной близости от российско-азербайджанской границы. Такого рода информации вызывают беспокойство азербайджанской стороны. По одной из версий, такое поведение РФ указывает на то, что Россия готовит грузинский сценарий и для Азербайджана. Возможно ли повторение грузинского сценария в Азербайджане? Эту тему Vesti.Az прокомментировал старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара, редактор по Северному Кавказу информационного агентства REGNUM Константин Казенин.
«Цифры о численности российской армии в Дагестане, периодически озвучивавшиеся в 2011-2012 годах в дагестанских СМИ, независимые специалисты признавали многократно завышенными. Что касается «югоосетинского» сценария, то в самой Южной Осетии он наступил после длительной дипломатической конфронтации между Москвой и Тбилиси. Отношения между Россией и Азербайджаном в целом складываются по-иному», - отметил эксперт.
Говоря об угрозе со стороны боевиков для Азербайджана, К.Казенин подчеркнул, что недостаток большинства рассуждений о Кавказе состоит в том, что их авторы стремятся как можно скорее перейти на уровень геополитики, оторвавшись от якобы малозначительных деталей конкретных территорий, этносов, муниципалитетов. «Так и возникает представление о «дагестанских боевиках» как некой абстрактной субстанции, якобы даже способной свободно перетекать через государственные границы. На самом деле религиозный радикализм на Кавказе – явление, очень крепко «привязанное к местности», вырастающее из локальных противоречий и конфликтов. Иначе трудно было бы объяснить, почему в том же Дагестане есть территории, где «лесные» весьма активны, и есть территории, где они практически отсутствуют. Местности, где экстремистские группы наиболее заметны, я бы разделил на три группы (возможно, пересекающиеся между собой). Во-первых, это зоны серьезных экономических конфликтов, связанных, например, с распределением крупных бюджетных средств, таких, как различные компенсационные выплаты (яркий пример – Унцукульский район Дагестана). Во-вторых, это села, где произошел внутренний религиозный раскол. И, наконец, радикалы могут быть сильны там, где ни государство, ни традиционные общинные механизмы не способны эффективно регулировать экономические отношения. В этих условиях появляется запрос на альтернативную силу, способную обеспечить порядок, и радикалы стремятся взять на себя именно такую роль», - заметил К.Казенин. Граничащий с Азербайджаном Южный Дагестан - на взгляд эксперта, как раз пример последнего рода.
«На равнинную часть Южного Дагестана начиная как минимум с 1960-х годов, шла активная миграция из ближайших горных районов, ее ускорило крупное землетрясение, произошедшее там, в 1966 году. Менялись и продолжают меняться этнические пропорции в Дербенте, Дагестанских Огнях, на соседних сельских территориях. Сейчас, по предварительным оценкам, которые мы сделали с коллегами, активнее всего с гор на равнину Юждага мигрируют табасаранцы. Для многих это так называемая «промежуточная» миграция: переезжают на равнину, строятся там, а на заработки отправляются в Западную Сибирь. При этом, в силу исторических причин, традиционные правовые нормы (адаты) в Южном Дагестане действуют слабее, чем во многих других частях региона. В результате возникает довольно хаотичная, неустоявшаяся среда с постоянными перетоками населения - как раз такая среда, где радикалы видят шанс взять на себя урегулирование конфликтов.
Все это не значит, конечно, что экстремисты не подпитываются извне, и что не будет попыток задействовать дагестанское подполье на каких-то других фронтах. Но, оценивая, что реально, а что нет, важно учитывать, насколько кавказский радикализм «укоренен» в тех местностях, где он имеется, в тех конкретных раскладах, которые там существуют», - считает он.
К.Казенин считает, что опасность Северного Кавказа, как для Азербайджана, так и для России заключается в нынешней приграничной ситуации.
«Раньше основной проблемой была ситуация на пограничных переходах. Сейчас эта проблема как будто менее остра, но существуют другие. Практически обезвоженные низовья Самура существенно затрудняют земледелие в приграничном Магарамкентском районе, а там есть села, единственный доход которых обеспечивают овощи или фрукты. Чиновники разного уровня неоднократно заявляли, что отвод самурской воды на территорию Азербайджана на ситуацию с уровнем воды в дельте существенно не влияет. Однако среди местного населения я неоднократно встречал иное мнение.
Кроме того, на фоне активной трансграничной торговли, в том числе импорта овощей и фруктов в Россию, многие села Юждага не имеют возможности наладить выгодный сбыт своей сельхозпродукции. Здесь можно долго спорить о том, кто виноват, но в любом случае социальная напряженность налицо. Как, впрочем, и в северных районах Азербайджана, где живут этнические дагестанцы: не раз встречал в Дагестане выходцев оттуда, берущихся за любую работу – официантами в сельских кафе, чернорабочими, или просто стоящих каждый день на «бирже труда».
Некоторые жители северных районов Азербайджана жалуются на недостаток рабочих мест. Если недовольство населения по обе стороны границы будет нарастать, сотрудничество России и Азербайджана по улучшению ситуации станет совершенно необходимым. Но готовы ли страны к реальному сотрудничеству в этом направлении, я сказать не могу», - резюмировал он.
Ниже приведены схожие материалы:
0
